Как ликвидировать ваших друзей? Уроки НКВД ("Atlantico", Франция)

В течение 15-ти лет Берия возглавлял советскую тайную полицию и шпионскую сеть мирового масштаба. Писатель Таддеус Уиттлин рассказывает нам о его кровавой истории. Отрывок из книги «Комиссар: Жизнь и смерть Лаврентия Берии» (Commissar: The Life and Death of Lavrenty Pavlovich Beria).

События в Москве помчались вперед со скоростью горной лавины. В рамках начатой Сталиным чистки обвинения были выдвинуты против многих видных государственных деятелей. Лев Борисович Каменев и Григорий Евсеевич Зиновьев, двое ветеранов большевистского движения (были в строю с 1901 года) и пионеров Октябрьской революции, были задержаны и сознались в своих преступлениях: они оказались троцкистами и организаторами банд убийц, предателей и иностранных агентов. Они признали вину, как и еще 14 человек, которых обвинили в связях с ними и причастности к их подрывной деятельности. Процесс начался 19 августа 1936 года, продлился шесть дней и завершился вынесением смертного приговора подсудимым. Никакой апелляции не было, и осужденных расстреляли в течение суток. Берия лично следил за ходом суда.

Два основных обвиняемых из группы 16-ти человек, Каменев и Зиновьев, были близкими друзьями Ленина и большими его почитателями. Они входили в Политбюро и занимали видное место в Центральном комитете. В 1920 году Зиновьев был председателем Коминтерна. Другими словами, их заслуги были по меньшей мере настолько же почетными, насколько и достижения Сталина. Тем не менее, оба они были евреями. Григория Евсеевича Зиновьева на самом деле звали Гирш Аронович Апфельбаум, тогда как Лев Каменев получил при рождении фамилию Розенфельд. Более того, воспитанный в Тифлисе Каменев вел коммунистическую борьбу в Грузии, где его подпольная деятельность среди рабочих принесла ему по меньшей мере равную со Сталиным славу. Все это было серьезной угрозой для планов Сталина, который хотел остаться единственным коммунистическим героем Кавказа. Поддерживавший тесные связи с Лениным Каменев вступил в грузинскую компартию и представлял там ленинский политический курс. Кроме того, он стал часто выезжать за границу. В частности он провел три недели в Лондоне в качестве делегата на третьем съезде Коммунистического интернационала. Сталину, который подозревал во всех шпионов, показалось, что Каменев установил там связи с британской разведкой.

К тому же, он женился на сестре Троцкого, и, значит, его положение зятя предателя делало предателем и его самого. Но самое главное, Каменев помог Сталину найти убежище в Тифлисе, когда тот сбежал из ссылки. Он провернул все так ловко, что царской полиции не удалось найти беглеца, несмотря на обыск в квартире Каменевых и допросы жильцов. Успех этого предприятия подписал Каменеву смертный приговор в глазах Сталина, потому что тому были глубоко отвратительны любые проявления милосердия и симпатии. Кроме того, существовала опасность, что Каменев мог упомянуть об этом событии в своих мемуарах. Сталин не мог допустить, чтобы все узнали о том, как ему помогали в подполье.

Что касается признаний, у Берии не было ни малейших сомнений насчет того, каким путем они были получены. В НКВД использовали проверенные методы сбора доказательств и подготовки обвиняемых к процессу. Генеральный прокурор Андрей Януарьевич Вышинский не сомневался, что у него было все необходимое для доказательства их вины. Это тем более очевидно, что некоторых обвиняемых задержали непосредственно после убийства Кирова, и что продолжительное пребывание за решеткой настроило их на сотрудничество с органами.

По окончанию показательного процесса Сталин отправился на отдых в Грузию. Как обычно, он выехал на личном бронепоезде в окружении отрядов телохранителей под руководством генерала Красной армии Николая Власика. Власик был простым, грубым и неграмотным крестьянином, который, тем не менее, обладал врожденным чутьем на опасность. До самого последнего момента никто не знал, в каком вагоне должен был ехать диктатор, и в каждом городе поезд делал остановку, чтобы пополнить запасы воды и угля. Милиции отдавали приказ очистить вокзал от людей и взять его в оцепление.

На этот раз Сталин взял заместителем секретаря Центрального комитета компартии Андрея Александровича Жданова. Вождь выбрал его, чтобы тот не только составил ему компанию, но и выполнил непростую задачу во время отдыха на черноморском побережье. По прибытии поезда в Тбилиси руководство охраной перешло к Берии. Большую часть своего недолгого визита в столицу Грузии Сталин провел у больной матери. В тот момент ей было 80 лет. Два дня спустя он отправился на дачу в Сочи. Тем не менее, этим летом у него не было времени для отдыха и развлечений. Вместе со Ждановым (он скорее играл роль секретаря, нежели заместителя или советника) Сталин решил внести последние штрихи в проект Конституции, который подготовили Бухарин, Зиновьев и Радек. Все эти люди были выдающимися коммунистами, которых он намеревался рано или поздно ликвидировать заодно с генеральным прокурором Вышинским. Он хотел подготовить почву для устранения нескольких старых большевиков, которые были слишком независимыми и, значит, могли стать препятствием на пути к абсолютной власти. Тем не менее, по официальной версии Сталин в то время отдыхал в Абхазии. По вечерам он приглашал к себе своих лучших друзей Берию, Лакобу и Мдивани. В их обществе он мог говорить свободно, есть и пить в свое удовольствие.

Чтобы начать новую, еще более жесткую чистку, чем та, жертвами которой оказались Каменев и Зиновьев, диктатору был нужен кто-то еще более бесчеловечный, чем тогдашний глава НКВД Ягода. Он прекрасно справился со своими обязанностями начальника тайной полиции СССР в деле об убийстве Кирова, которое послужило предлогом для массовых арестов главных врагов Сталина. В эту категорию попали наиболее заслуженные и выдающиеся большевики. Служба Ягоды началась, когда его, как бывшего фармацевта назначили начальником токсикологической лаборатории Кремля. Это позволило ускорить смерть Ленина, состояние здоровья которого и так оставляло желать лучшего после трех приступов. Знание препаратов и ядов продолжило верно служить Ягоде и позволило ему занять вакантное место главы ОГПУ после внезапной смерти его начальника Вячеслава Менжинского. Кроме того, мастерство Ягоды помогло окончательно «вылечить» чахоточный кашель Горького. Тот однажды отказался писать книгу о Сталине, и диктатор принял решение о его ликвидации.

Все, что когда-либо сделал Ягода, исполнялось по приказу его хозяина, товарища Сталина. К определенному времени тот, по мнению Сталина, уже достаточно послужил ему, и от него можно было избавиться. Освободившийся пост можно было отдать Берии, но он еще был нужен Сталину на Кавказе для чисток в Грузии, Азербайджане и Армении вплоть до окончательного уничтожения последних следов номинальной независимости, которой некогда обладала Закавказская демократическая федеративная республика.

На замену Ягоде Сталин выбрал Николая Ивановича Ежова, который в прошлом был комиссаром Красной армии, а затем вошел в Центральный комитет Компартии. Ежов был председателем Комиссии партийного контроля при ЦК и обеспечивал связь между Политбюро и спецслужбами. Тем не менее, несмотря на свои заслуги, Ежову все еще мешало его бедное детство и недостаток образования. Он ненавидел интеллигенцию и любого, кто хоть как-то выделялся из общей массы. Это относилось ко множеству большевиков, создателей нового порядка. Сталин знал об этой ненависти Ежова и искренне верил, что тот с радостью ликвидирует каждого, кому принадлежит хоть сколько-нибудь видная роль на родине-матери. Кроме того, он умел действовать по обстоятельствам. 25 сентября 1936 года Сталин и Жданов отправили из сочинской резиденции Кагановичу, Молотову и прочим членам Политбюро телеграмму следующего содержания: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистко-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят партработники и большинство областных представителей НКВД».

Сразу же после этого распоряжения Генриха Ягоду сместили с должности, а его кресло перешло к Николаю Ежову. Новый глава госбезопасности прекрасно понимал, что подразумевается под его назначением: Москву немедленно захлестнула волна арестов. За считанные дни за решеткой оказались сотни выдающихся большевиков, которые были соратниками Ленина в построении нового государства. Сталин намеревался вернуться в Кремль через несколько недель, однако в начале октября Берия позвонил ему из Тбилиси с новостью о смерти Екатерины Георгиевны Джугашвили. Похороны стали важным событием для жителей грузинской столицы, которых Берия обязал нести траур. Школы, заводы и магазины были закрыты, тогда как учеников, студентов и учителей заставили следовать за похоронной процессией со свечами в руках. Из Москвы приехали дети Сталина: Яков, Василий и Светлана. Они стали гостями Берии и остановились в его роскошных апартаментах в жилом районе города. Кроме того, из советской столицы прибыли Сванидзе, Аллилуевы, а также друзья семьи: главный редактор «Известий» Бухарин, Маленков, Булганин, Хрущев, Каганович, Молотов, Микоян и Орджоникидзе.

Иосиф Виссарионович подошел к гробу матери и поцеловал ее в щеки и лоб. Он испытывал искренние и глубокие переживания, но не проронил ни слезинки, хотя в прошлом напоказ рыдал во время похорон Кирова. Сразу же после церемонии родственники и друзья отправились обратно в Москву. Точно также поступили государственные деятели, в число которых вошел и Маленков. Он поехал в столицу с особыми инструкциями от главного помощника Сталина Жданова. Бухарина задержали прямо в здании редакции и, по личному приказу Ежова, посадили в самую надежную московскую тюрьму: Лефортово. На следующий день диктатор вернулся в Сочи в сопровождении Жданова и своего телохранителя генерала Власика. Кроме того, он взял с собой Василия и Светлану, но оставил Якова. Он терпеть его не мог. Далее к ним присоединился Лаврентий Берия, лучший друг семьи и самый верный ученик вождя народов, товарища Сталина.