Дружба лаптя с вареником

На днях мне пришлось проехаться из Киева в Москву. Ехал я с комфортом — в вагоне фирменного поезда №1. Это единственный поезд, позволяющий сегодня совершить путешествие в Белокаменную без утомительных бюрократических процедур. Точнее, бессмысленных ночных допросов. В советские времена ты ложился на полку купе в Киеве и утром просыпался на Киевском вокзале в Москве. Стоило это удовольствие 12 рублей. При зарплате в 180 рублей, которую получало большинство советских граждан, можно было совершить 15 таких поездок. Теперь купе до Москвы стоит 100 долларов. Следовательно, зарплата для поддержания того же уровня свободы передвижения должна была бы составлять 1500 долларов. Многие ли киевляне зарабатывают такие деньги? Напомню, что средняя зарплата в Киеве составляет сегодня 4100 гривен — 500 долларов. Итого, ухудшение, по сравнению с советскими временами, в три раза! Теперь добавим неудобства. Повторяю, я ехал в единственном, просто исключительном поезде. Украинская таможня и пограничники проверяют тебя прямо у входа в вагон. Предъявив паспорт и пройдя таможенный контроль, ты не беспокоишься до 6 утра, когда тебя будит проводник, и ту же погранично-таможенную процедуру проводит уже российская сторона. Во всех остальных поездах пассажиры терпят не фирменный комфорт, а форменное издевательство. Ездил я в таких. Знаю. Где-то перед границей тебя будит украинская таможня. Через час еще раз будят украинские пограничники. Только начинаешь засыпать, открывается дверь купе, и появляются пограничники Российской Федерации. Еще через час — российские таможенники. В общем, можно уже и не ложиться — все равно не выспишься и приедешь в Москву с разбитой головой.

Русские пограничники выглядят примерно так же, как советские, — только кокарды у них оранжево-черные, как в царские времена. А украинских пограничников можно и не узнать. Перед Евро им выдали новую мышиного цвета форму с полукруглыми погончиками, похожими на немецкие, и какой-то бляхой вместо кокарды на фуражке. Спросонья кажется, что зашел то ли полицай, то ли оккупант — арестовывать. Думаешь: это кино? Оказывается, не кино. Это наша реальность. Причем сами украинские пограничники свою новую форму искренне ненавидят (может, и не все, но многие) и в разговоре со мной признавались, что чувствуют себя в ней, как… швейцары в отеле, а не представители власти.  Россия и Украина официально не просто дружественные страны, а стратегические партнеры. В Севастополе, согласно Харьковским соглашениям, стоит до 2042 года Российский Черноморский флот. Наши президенты и премьеры часто встречаются. Значительно чаще, чем с главами других государств. Между Украиной и Россией безвизовый режим. Так почему же тогда граждане Российской Федерации и Украины должны терпеть пытку бессмысленными проверками при пересечении границы? Проверки эти действительно бессмысленные. Российская таможенница, к примеру, спросила меня: «Запрещенные к провозу предметы есть? Картины? Икра?». Я стоял с саквояжем, в который из «картин» могла влезть разве что фотография жены. Или банка икры. Но везти ее из Москвы в Киев нет смысла, о чем я и сообщил таможеннице: «Девушка, зачем мне везти контрабандой икру, если она в Киеве стоит в два раза дешевле?». Но таможенница и сама понимала, что выполняет абсолютно ненужную формальность. Она только улыбнулась мне. Мол, нужно же что-то спрашивать, чтобы оправдывать необходимость «службы»? Именно в поезде «Киев—Москва» я окончательно понял необходимость для наших стран Таможенного союза. Сегодня отношения Украины и России напоминают дружбу лаптя с вареником. В одном из городков Подмосковья проводят фестиваль лаптя. А у нас, если не ошибаюсь, в Полтаве — фестиваль вареника. И памятник варенику установили.  Чуть больше двадцати лет назад мы были вместе. У нас были бесплатные образование и медицина. Мы строили лучшие в мире корабли и ракеты. На улицах не было бомжей. Уровень жизни партноменклатуры вызывал зависть у большинства. Но та старая, ныне ушедшая в историю номенклатура позволяла народу не только дышать, но и жить. Просто невозможен был случай, чтобы кто-то приватизировал сотню гектаров и застрелил мужика, позволившего ступить ногой в «частные владения»! Начали с раздела страны. Закончили разделом любого клочка земли. Все первым делом думают о заборах и гордятся умением плести лапти и лепить вареники.  

Все больше я убеждаюсь, что Москва только имитирует имперскую, а Киев — независимую политику. Обе страны изображают то, чем не являются. Причем Украина проявляет куда больше актерских способностей и театральных эффектов, чем Россия. Москва перевооружает армию, играет ценой на газ, потихоньку интегрирует Беларусь и Казахстан, а Киев только переодевает пограничников в новую форму, от которой они становятся непохожими сами на себя. Лапоть и баня еще не стали главными символами нынешней России. А вареник, к сожалению, символом Украины стал. Больше нечем гордиться. Милиция безуспешно ищет «караванского стрелка», обставив парки патрулями, вместо политической дискуссии на ТВ — клоунада, а Киев с опустевшими научными институтами и заводами превратился из города в сборище хуторов. Вареник убежден, что все хотят его съесть, не понимая, что многие уже перешли на более здоровую пищу и не пичкают себя смесью теста, творога и сметаны. Лапоть верит, что еще может кого-то шлепнуть. Ведь он не простой лапоть, а ядерный, которому все нипочем. Вареник мечтает о дружбе с представителями других европейских кухонь — итальянским спагетти, чешскими кнедликами и баварскими колбасками. Иногда даже мечтает приобщиться к французским деликатесам. Лапоть наоборот налегает на свой особый путь — пусть другие топают в туфлях, кроссовках, а я сохраню исконность. И не только сохраню — буду всем на удивление щи хлебать. Собой. То есть лаптем. Но истина заключается в том, что вареник и лапоть все равно обречены на дружбу. Ни остаться в изоляции, ни улететь в Европу, ни построить Европу у себя им не удастся.

Поэтому побыстрее нужно снимать таможенные барьеры и вернуть в вагоны поезда «Киев—Москва» традицию подавать хороший чай, потому что тот, которым потчуют в нем сегодня, напоминает заварку из веника. И включать при отбытии марш «Прощанье славянки».