Наживаться на страховках от пожара одесситы придумали не вчера

В начале пятидесятых годов XIX-го столетия в Одессе были в большой моде пожары застрахованных домов.

Из «Воспоминаний старожила» О.О. Чижевича:

Почти каждую ночь происходило по несколько пожаров, причем пламя вдруг охватывало все здание. Окна и двери лопались и выпускали языки разноцветных огней. Прибывавшей с несколькими бочками воды пожарной команде не оставалось уже ничего делать. При таких пожарах сгорали не только все деревянные части постройки, но даже и стены после пожара оказывались негодными. Страховая премия получалась сполна. Нетрудно было догадаться, что это умышленные поджоги с корыстной целью, но труднее было доказать умысел и отыскать виновных. Суда присяжных не существовало, а ввиду тяжелой кары за поджог закон требовал для обвинения ясных доказательств, улик, свидетелей поджога и т. п.

Расскажу несколько случаев из моей практики: на Ришельевской улице сгорел двухэтажный флигель при доме Бр-на при следующих обстоятельствах. Прибывшая пожарная команда застала картину, выше сего описанную. Пламя разноцветное выходило из всех окон, даже стены горели. Потушить не оказалось никакой возможности. Все сгорело дотла. Хозяин лежал больной в своей квартире в плановом доме.

Из произведенного мною расследования обнаружилось, что недели за две до пожара домовладелец под разными предлогами удалил из флигеля всех жильцов. Засим видели рабочих, производивших во флигеле какие-то работы при закрытых дверях и окнах. Кроме рабочих и домовладельцев, во флигель никто не входил. Вечером, за час до пожара, после выхода рабочих видели домовладельца, вышедшего последним. Заперев двери, он взял к себе ключ, вернулся в свою квартиру, послал за цирюльником, приказал поставить себе пьявки и лег в постель.

Около 10 часов ночи жильцы услышали сильный треск и, выбежав во двор, увидели, что во флигеле все окна потрескались, и ставни выброшены во двор. Из отверстий показалось пламя разных цветов, точно бенгальские огни. Кроме этих сведений, удалось мне даже узнать имена рабочих, способ подготовления здания для поджога, а также имя подрядчика-поджигателя, прозванного по-уличному Фейербранд. Но, к сожалению, не имея в своем распоряжении сыщиков, я должен был обращаться в полицию, от которой всегда получался один и тот же ответ: \"По разыскании в городе на жительстве не оказалось\". В данном случае было ясно, что поджог сделали по распоряжению самого домовладельца, но недоставало требовавшихся по закону улик и доказательств. При допросе мною домовладельца без свидетелей он почти сознавался и умолял меня на коленях о пощаде, но при свидетелях тотчас изменял тон и отрицал свою виновность. Кончилось тем, что его выпустили из тюрьмы, и был наказан он только тем, что не получил страховой премии, так как следствием было доказано, что пожар произошел не случайно, а с намерением.

Другое подобное дело было в моем производстве о пожаре на хуторе близ Дальника отставного полковника артиллерии, богатого землевладельца Л-го. Хутор горел в продолжении трех дней при дождливой погоде и при ветре, противном распространению пожара. Из показаний свидетелей-соседей оказалось, что когда огонь прекратился сам собою (пожарная команда так далеко не выезжала), то опять загоралось другое здание. Поджигатели были бродяги из соседних каменоломен. Все это обнаружено, но опять полиция никого не разыскала, а г. Л-й даже обиделся, что его заподозревают. Судьба, однако, жестоко наказала его по другому делу. Он окончил свою карьеру в Херсонском тюремном замке.

В одном случае я обнаружил, что агент страхового общества, принимая на страх дом за высокую сумму и зная наверное, что он скоро будет гореть, взял с страхователя подписку, что в случае пожара он довольствуется меньшею суммою вознаграждения, остальное поступало в карман агента.

Понятно, что при таких действиях полиции и страховых агентов следователь был бессилен, и преступления оставались ненаказанными. Наконец, случай помог делу. При одном пожаре поджигатель не успел уйти, как подъехала пожарная команда, - и упал с крыши на руки пожарных со спичками и разными препаратами для поджога. Улика была налицо.

Ввиду часто повторяющихся умышленных поджогов, попавшийся поджигатель был предан военному суду и расстрелян публично на площади. Этот пример вдруг прекратил пожары и надолго отбил охоту к подобным аферам.