178 лет назад в Одессе началась эпидемия чумы

22 сентября 1837 года на рейде Одесского порта бросило якорь херсонское парусное судно «Самсон».

Шкипер Аким Алексеев объявил выехавшим к судну карантинным чиновникам, что 2 недели тому назад во время загрузки дровами в «неблагополучном турецком местечке Исакча» (в настоящее время румынский порт на Дунае), он сообщался с местными жителями, после чего на судне якобы заболела чумой и вскоре скончалась его жена Елена. Ее тело седьмой день находилось в каюте, команда избегала контактов с ним. Карантинные врачи, осмотрев тело умершей, нашли на нем пятна и полосы, которые они, однако, посчитали следами побоев, тем более, что шкипер сознался, будто «ударил жену слегка, не более двух или трех раз». Тем не менее, покойную похоронили со всеми предосторожностями на чумном кладбище Карантина, а участников погребения поместили в чумной квартал.

Пожитки команды «Самсона» были отправлены в карантин и после окуривания возвращены на судно. Шхуну также окурили, после чего приступили к разгрузке. 6 октября заболели 2 матроса, врачи констатировали у них признаки чумы, после чего вся команда была отправлена в чумной квартал, а судно подвергнуто очищению по всем правилам карантинного устава.

10 октября, проболев 3 дня, умерла жена карантинного надзирателя Исаева, который окуривал вещи членов команды «Самсона».

Болезнь Исаевой не была признана чумой, и ее похоронили с соблюдением обычного обряда. Некоторым родным и знакомым, пришедшим на похороны, надзиратель раздарил вещи покойной. Поставленное возле его дома оцепление вскоре было снято. О грозящей городу опасности пока не догадывались.

20 октября 1837 г. умер Исаев. После этого симптомы чумы были обнаружены у некоторых людей, получивших в подарок вещи его покойной жены, и у нескольких служителей карантина. Затем чума обнаружилась в городе — на Молдаванке, Новой Слободке, в слободе Раскидайловке, где жили семейства карантинной стражи. 24 октября болезнь обнаружилась в центре города.

Далее последовали меры, уже испробованные городскими властями в эпидемии 1812—1813 гг. и 1829—1830 гг.: город был разделен на участки (кварталы), каждый из них имел назначенного врача и карантинного комиссара, зараженные или подозрительные лица госпитализировались, зараженные жилища и вещи сжигались либо обеззараживались. Особую активность в борьбе с чумой проявил генералгубернатор М.С. Воронцов, специально поспешивший в Одессу из Крыма, где он до этого пребывал.

С 25 октября Воронцов сразу же включился в заботы о спасении жителей города, и в первую очередь в беднейшей и наиболее неблагополучной его части – Молдаванке (1269 домов, 11777 жителей), которая была оцеплена войсками и совершенно отделена от города. При этом продовольственная комиссия по распоряжению генералгубернатора озаботилась снабжением жителей необходимыми припасами.

В труде Э.С. Андреевского содержится много интересных деталей борьбы с эпидемией чумы, которая до снятия карантина 24 февраля 1838 года унесла 108 жизней из общего числа заболевших 125 человек. Для медицинского исследования автора, весьма ценного в научном плане, характерен и сам язык изложения событий, придающий повествованию какую-то мрачную выразительность: «Первым зараженным поступил Тарас Иванченко, и по странному определению случая он же выбыл последним, выздоровев совершенно, хотя уже 2 раза готовилась ему могила... Наконец, 22 декабря умерла десятилетняя девочка Авдотья Нефедьева, и вместе с нею закрылся ряд черных гробов 1837 года».