После убийства 11-летней Даши Лукьяненко в Ивановке может произойти новая трагедия

Показания полиграфического исследования, которое свидетельствует, что мать обвиняемого в попытке изнасилования и убийстве 11-летней девочки знала (или догадывалась) о том, что преступление совершил ее сын, могут стать причиной новой трагедии — самосуда.

Об этом на своей странице в Фейсбук написал первый заместитель начальника Национальной полиции Вячеслав Аброськин.

При этом, по его убеждению, полиграфисты — всего лишь люди и могут ошибаться. В качестве примера такой ошибки Вячеслав Аброськин привел ситуацию, сложившуюся в Крыму в 2011 году, когда за убийство двух несовершеннолетних девочек была задержана  и помещена в СИЗО жительница Севастополя Наталья Расторгуева.

Единственным основанием для ее задержания стало показание полиграфического исследования, которое не подтверждалось материалами дела. И, тем не менее, женщина была задержана и стала единственной обвиняемой в совершении этого страшного преступления.

По словам Вячеслава Аброськина, именно он проводил тогда ревизию следствия и установил полную невиновность задержанной, которая обвинялась в регулярном сексуальном насилии над девочками и их последующем убийстве.

Он также отметил, что на сегодняшний день в местах исполнения наказаний содержаться более 50 тысяч осужденных за совершение тяжких и особо тяжких преступлений.

По его мнению, жителям Ивановки нужно об этом помнить.

Напомним, Дарья Лукьяненко пропала 13 июня в центре Ивановки по пути на танцевальный кружок. В течение шести дней ее искали правоохранители и волонтеры. Вечером 19 июня в выгребной яме на территории одного из местных домохозяйств было найдено тело ребенка. Вскоре правоохранители подтвердили, что труп принадлежит пропавшей девочке. В ходе брифинга правоохранителей стали известны подробности этого зверского преступления. 21 июня состоялись похороны Даши.

В тот же день суд арестовал подозреваемого Николая Тарасова на два месяца без права на внесение залога.

Позже мать Тарасова прошла проверку на полиграфе, который подтвердил, что женщина догадывалась о совершенном сыном преступлении.