Террористы-смертники развязали Первую мировую войну ("Die Welt", Германия)

В длительном споре о том, кто несет ответственность за Первую мировую войну, Кристофер Кларк предложил новаторский тезис: кризисный менеджмент всех политических акторов того времени представляется современным. Однако задачи оказались слишком сложными.

В общем и целом существуют два тезиса относительно причины Первой мировой войны. Первый возлагает ответственность за начало войны однозначно на Германский Рейх, на Вильгельма II, а также на его министров и дипломатов. Согласно этому тезису, они своими махинациями сознательно, не имея полного представления о ситуации, не опасаясь ужасных последствий и движимые имперской манией величия, способствовали развязыванию войны.

Второй (несомненно, более обоснованный) тезис является более осторожным. Его сторонники полагают, что участвовавшие в процессе развязывания войны государства и империи – Германия, Британская Империя, Австро-Венгрия, Франция, Россия, Сербия и в некоторой степени также Италия – скатывались, не осознавая того, к войне и не были в состоянии соответствующим образом воспринять и в политическом отношении разрядить такое сравнительно ограниченное по своим масштабам и трагическое событие, как убийство эрцгерцога Франца Фердинанда и его супруги.

Подобного рода трактовка ближе к действительности, так как она не столь однозначна и не является монокаузальной. Но и она порождает у нас уверенность в том, что нам больше нечего делать с первой большой войной. Политический персонал, оказавшийся неспособным предотвратить развязанную на периферии континента войну, представляется старомодным и неспособным обращаться с теми инструментами, которые уже тогда имелись в распоряжении – от средств массовой информации до оружия массового уничтожения.

37 дней, которые потрясли мир

Но так ли было все на самом деле? Действительно ли мы за это время так основательно продвинулись вперед? Является ли для нас Первая мировая война всего лишь далекой историей? Весьма решительно оспаривает подобный подход родившийся в Австралии, но живущий сегодня в Англии историк Кристофер Кларк (Christopher Clark) в своей недавно изданной книге «Лунатики. Как Европа в 1914 году вступила в войну» (The Sleepwalkers. How Europe Went to War in 1914). Кларк в своей книге скрупулезно описывает те 37 дней, которые отделяли покушение в Сараево от начала войны.

Название книги звучит так, как будто действующие лица в 1914 году просто были слепы, однако на самом деле автор делает совсем иной акцент. Он пишет: «Люди 1914 года – это наши современники». То есть это не находящиеся в стрессовой ситуации, украшенные перьями костюмированные фигуры и подданные, как это выглядит на сохранившихся фотографиях. В 1914 году они вынуждены были иметь дело с выходящим за пределы одного государства дипломатическим кризисом, и они это хорошо понимали. В своем многостороннем переплетении он был значительно сложнее чем те, скорее, биполярные кризисы, которые позднее, во времена холодной войны, приближали мир, как казалось, к третьей мировой войне. Вовсе не архаическая глупость стала причиной той первой великой катастрофы, в которой в определенном смысле присутствовали и элементы последующих потрясений.

Те события, которые тогда потрясли мир, должны быть нам знакомы, по крайней мере, со второго взгляда. Ставший причиной войны кризис лета 1914 года был вызван группой террористов-смертников. Организация, называвшая себя «Черная рука», была радикально националистической, и в ней поддерживался культ жертвы, смерти и мести. Как и сегодняшняя «Аль-Каида», она не была связана с какой-то конкретной страной, у нее не было определенного места базирования, а ее члены действовали на наднациональном уровне. И они также поддерживали тайные контакты с различными национальными правительствами.

При этом не всегда было ясно, кто кого использует. Тот факт, что Балканы к концу якобы короткого ХХ века, то есть сразу же после развала советской империи, вновь превратились в кризисный европейский регион, показывает, что у нас, вероятно, нет особых оснований говорить о том, что Первая мировая война осталась уже далеко позади.

Те политики и дипломаты, которые в определенной мере и стали причиной войны, не были, как правило, безответственными империалистическим подстрекателями войны. В Париже, Лондоне, Берлине, Вене и в Санкт-Петербурге в той или иной степени господствовал пронизанный прогрессом дух больших преобразований. И никоим образом монархии, находившиеся на пороге внутренней трансформации в направлении республики или уже совершившие подобного рода путь, не тормозили настойчиво и постоянно процесс модернизации. Наука, техника и гуманизм, казалось, образовали нерушимый союз, и восторженное отношение к человеческой истории было отнюдь не редким явлением.

И все эти государства накануне Первой мировой войны вполне можно считать современными. Война началась не просто так – в течение 37 дней в разных частях Европы проводились переговоры. Предпринимались попытки создать союзы и предотвратить конфликт. Все это действительно происходило, о чем свидетельствует тот факт, что в то время, несомненно, были созданы основы политической сети, охватывавшей весь континент.

Небывалые технические возможности

Эта сеть была не просто остатком старой кабинетной политики, это был результат усилий одного политического класса, члены которого вполне твердо преследовали соответствующие национальные интересы, однако частично также понимали, что установление баланса должно стать мелодией этого века с его небывалыми техническими и военными возможностями.

Существовали также предчувствия относительно того, что впереди, возможно, находится пропасть. За три года до начала Первой мировой войны социал-демократ Август Бебель точно предсказал, что грядущая война «уничтожит цвет мужского населения Европы». Тем самым он с социал-демократической точки зрения обозначил общеевропейскую перспективу, что тогда было уже привычным делом (хотя он ошибся в своем прогнозе относительно того, что на войне погибнут 10 миллионов человек – она унесет жизни 20 миллионов человек).

Можно также привести пронизанные ощущением катастрофы, иногда брутально играющие с языком стихотворения некоторых поэтов почти во всех странах Европы, которые свидетельствуют о том, что столкновение, культурный разрыв и конец старого порядка в некотором смысле «висели в воздухе». Но это были почти исключительно те прозрения, достоверность и сила которых стали ясны только в результате научной работы последующих поколений.

Пресыщение прогрессом и благосостоянием

Освальд Шпенглер еще до 1914 года писал о своем «Закате Европы» (Untergang des Abendlandes) - однако он не имел в виду приближавшийся тогда закат. И в целом не было никакого настроения декаданса, распада, пресыщения прогрессом и благосостоянием.

Перед Первой мировой войной известное издательство B.G.Teubner начало масштабный проект: каждый год предполагалось выпускать объемную книгу, которая – как следовало из подзаголовка – должна была представить «Полную картину культурного развития». Первый том, насчитывавший 549 страниц, появился в 1914 году – в год начала войны, и назывался он «1913 год» (Das Jahr 1913). Политика, военное дело, право, социальные вопросы, женское движение, образование, экономика, техника, наука и искусство – более или менее известные авторы (среди них Густав Штреземан (Gustav Stresemann) и Гуго Прейсс (Hugo Preuß), либеральный «отец» Веймарской конституции) вполне энциклопедично замерили пульс эпохи.

Кое-где в статьях говорилось об опасностях – например, об упадке культуры в эпоху развлечений. Однако нигде грядущая катастрофа не проступает между строк. Все ориентированы на прогресс и подъем, на становящийся все лучше мир.

Виноваты многие

Насколько было бы проще, если бы существовал однозначный и единственный виновник Первой мировой войны. Подобного рода архаическое стремление к ясной черно-белой картине вполне понятно, но, тем не менее, этот единственный виновник не существует. Не было, как пишет Кристофер Кларк, «дымящегося кольта». Многие виноваты в развязывании Первой мировой войны, и не в последнюю очередь - Германия. Действующие лица того времени осознавали грозящую опасность, однако они – и не только из-за высокомерия – не имели в своем распоряжении тех средств, которые они могли бы ей противопоставить.