Сто лет разногласий

Отголоски Первой мировой войны (ПМВ) и сейчас слышатся в разных частях света.

ПМВ формально закончилась в 1918 году, однако посеянным ей семенам разногласий и насилия на Ближнем Востоке не видно конца. Две трети века этот регион является главной горячей точкой планеты. Границы, начертанные державами-победительницами в 1919 году в Версале, привели к таким распрям и вражде, которые остальная планета несмотря на все усилия не может успокоить и решить до наших дней.

Несмотря на то, что с момента начала ПМВ минуло уже сто лет, сами жители Ближнего Востока до сих пор не согласны с ее политическим наследием в виде произвольно начерченных победителями границ. Не случайно, многие историки с легкой руки профессора истории и международных отношений Бостонского университета Дэвида Фромкина называют Версальский мир, заключенный в 1919 году, «миром по искоренению всех форм мира».

Несложный анализ позволяет сделать удивительный вывод: из стран региона только Египет и Иран обладают более-менее долгой историей стабильности. Еще две страны продолжают оставаться на основании, заложенном их основателями: Турция Мустафы Кемаля Ататюрка и Саудовская Аравия, окончательно объединенная Абдулом-Азизом ибн-Саудом в 1932 году. Эти четыре государства как бы образуют круг, в котором расположилось раскаленное ядро Ближнего Востока. Здесь и бурлит котел, состоящий из пяти стран и одной страны наполовину: Сирии, Иордании, Ливана, Израиля, Ирака и Палестины. Эти государства образованы после ПМВ Лондоном и Парижем, поэтому Д. Фромкин называет их «дети Англии и Франции».

В центре этого адского круга и находится самое горячее место Земли, в котором за столетие было как нигде много войн внешних и внутренних (гражданских), переворотов, террористических актов и прочих политических катаклизмов. Особенно горячо здесь как в прямом, так и в переносном смысле во вторую половину этого столетия. Причин для превращения региона в самую горячую точку планеты хватает. Это и хроническая отсталость, и слабость арабских элит, и частое вмешательство великих держав, и роль политического ислама, и открытие нефти, и создание Израиля, и, конечно, холодная война.

И все же главными виновниками того, что вот уже без малого сто лет происходит на Ближнем Востоке, являются именно Лондон и Париж, перекроившие регион по своему желанию и прочертившие, по словам британского историка Джеймса Барра, «линию на песке».

Главным последствием ПМВ, по крайней мере, для Ближнего Востока был, конечно, распад Османской империи. Трудно сказать, сколько времени просуществовал бы этот колосс на глиняных ногах, если бы в ноябре 1914 года он вступил в войну не на стороне Германии и Австро-Венгрии, а на стороне Антанты. Наверняка бы дольше 1918 года, хотя рано или поздно, но распад все равно бы произошел. Ведь не случайно именно Порту шестью десятилетиями раньше царь Николай I назвал «больным человеком Европы». Болезнь Турции достигла кульминации как раз накануне войны. Когда-то Стамбул контролировал все южное и восточное побережье Средиземного моря и большую часть Балкан. Янычары наводили ужас на Европу и осаждали даже Вену. Однако в первой половине 19 века Франция отняла у Блистательной Порты Тунис с Алжиром, а Англия – Египет. В 1911-12 годах итальянцы завершили раздел африканских провинций Османской империи захватом Ливии.

Несмотря на отсталость и бедность Порта представляла собой лакомый кусок. Участники Первой мировой войны, особенно, в Лондоне знали, что ее азиатские владения обладают несметными запасами нефти.

Результаты войны оказались для Стамбула плачевны. Наряду с Австро-Венгрией Турция понесла наибольшие территориальные потери. Она стала одной из четырех империй, прекративших свое существование в результате ПМВ, и единственной, фактически разделенной между победителям: Англией и Францией, которые бросили и несколько крошек маленьким странам типа Италии, Греции и Армении.

В результате Севрского договора, своего рода Версальского договора для Ближнего Востока, Османская империя приказала долго жить. Договор, подписанный в Севре 10 августа 1920 году, подвел итоги Первой мировой войны на Ближнем Востоке. Турция потеряла Аравийский полуостров, Сирию, Ливан, Заиорданье и Месопотамию, Армению1. Кроме азиатских владений, турки были вынуждены отказаться и от большей части европейских территорий.

Больше всего владений, подмандатных территорий и т.д. получила Англия – почти миллион (915 тыс.) кв. километров, Франция (160 тыс. кв.км) и Армения (95 тыс. кв.км.). Самыми ценными, конечно, оказались английские владения, включавшие в себя богатый черным золотом современный Ирак.

Окончательно границы послевоенной Турции были определены в 1923 году Лозанским договором. 29 октября того же года Мустафа Ататюрк провозгласил Турецкую республику и стал ее первым президентом.

Основа всех неприятностей

В основу Севрского договора легло соглашение Сайкса-Пико, названное по именам разработавших его в мае 1916 года дипломатов: француза Франсуа Жоржа-Пико и англичанина, сэра Марка Сайкса. Кроме Англии и Франции, в нем участвовала Россия и позднее присоединилась Италия.

Соглашение определяло границы сфер интересов, т.е. фактически территориальных притязаний участвовавших в нем Англии, Франции и России и стало фактическим разделом Османской империи. Именно оно и заложило основу многих неприятностей, с которыми жители Ближнего Востока не могут разобраться до сих пор.

Сайкс и Пико совершенно не обращали внимание на волю и желания народов, живших на территориях, которые они делили, и игнорировали этнические и конфессиональные границы. По этому соглашению Лондон претендовал на турецкие территории, на которых сейчас находятся Палестина, Иордания и Ирак. В сферу интересов Парижа входили восточная часть Турции, Сирия и Ливан. России достался северо-восток Турции.

Соглашение Сайкса-Пико было тайным. Достоянием общественности оно стало лишь после Февральской революции в России, в 1917 году.

Еще одним очень важным для Ближнего Востока было соглашение Бальфура. Министр иностранных дел Англии лорд Артур Джеймс Бальфур пообещал 2 ноября 1917 года Сионистской федерации Великобритании выделить Палестину для проживания евреев.

Немаловажной причиной, заставившей Лондон неожиданно воспылать любовью к угнетенным евреям, стали обвинения Англии в империализме, звучавшие с каждым годом войны все громче. Причем, одним из наиболее энергичных обвинителей был Вудро Вильсон, в конце 1917 года переизбранный на второй срок президентом США.

Упущенный шанс

Конечно, история не терпит сослагательного наклонения, но все могло быть иначе. Американский президент, приехавший в Европу в начале 1919 года, был крайне удивлен. Вчерашние союзники, британский премьер Дэвид Ллойд-Джордж и французский президент Жорж Клемансо, до хрипоты спорили по любому поводу. Естественно, особенно много споров вызывал дележ добычи. В частности на Ближнем Востоке, который многие считали забытой Богом пустыней, но которая была богата черным золотом.

Париж хотел получить мандат на Сирию и Ливан. Лондону по соглашению Сайкса-Пико должны были достаться Палестина и Месопотамия, но Ллойд-Джордж ввиду того, что на Ближнем Востоке воевал миллион британских солдат, потерявших 125 тыс. убитыми и ранеными, не хотел отдавать французам, которые, что называется, пальцем о палец не ударили, политые кровью англичан пески. К тому же, французский мандат противоречил обещаниям независимости, которые дали британские эмиссары арабам, поднимая их на восстание против Османской империи.

Простодушный Вильсон предложил простой, с точки зрения американца, выход: спросить жителей Сирии и Ливана, а заодно и других освобожденных от турецкого владычества территорий, чего хотят они.

Два месяца чикагский бизнесмен Чарльз Крейн и теолог Генри Кинг ездили по Ближнему Востоку и опрашивали сотни племенных старейшин и выборных лиц. Как нетрудно догадаться, население Сирии не хотело, чтобы их страна стала мандатом Франции, а Палестины – Англии. Лондону удалось помешать Крейну и Кингу поехать с той же миссией в Месопотамию.

В августе Крейн и Кинг представили свой отчет. Они рекомендовали создать один мандат, включающий объединенные Сирию с Палестиной, и передать его нейтральной Америке, а не европейским колониальным державам. Главой нового арабского государства должен был стать сын Хусейна ибн Али аль-Хашими, первого короля Хиджаза (части Саудовской Аравии) – Фейсал, последний король Сирии и первый король Ирака.

Увы, осуществить эту идею, которая наверняка бы изменила весь ход истории Ближнего Востока не удалось. Под сильным давлением Англии и Франции и ввиду болезни Вудро Вильсона в сентябре 19-го года отчет Крейна и Кинга был сдан в архив. Публика узнала о нем лишь спустя три года. К тому времени Лондон и Париж все же договорились о новой карте Ближнего Востока, диаметрально противоположной тому, что предлагали Крейн и Кинг. Сирия и Ливан отходили к Франции, а Палестина и Месопотамия с богатой нефтью провинцией Мосул, позднее ставшие Ираком - к Великобритании. Между французскими и английскими владениями была создана нейтральная территория - Трансиордания1.

Еще один интересный эпизод, говорящий о том, что вместо четырех арабских государств (за исключением Ирака) вполне могло быть и, наверное, должно было быть создано одно. Когда возник вопрос о северной границе Палестины и позднее, естественно, Израиля, один из советников написал Ллойд-Джорджу, что «между Алеппо и Меккой вообще не должно быть никаких границ», а посему такие границы, если в них существует необходимость, должны проводиться из сугубо практических соображений. Что и было сделано.

Восток – дело тонкое

Конечно, арабский Ближний Восток был не единственным местом, где после ПМВ были очень основательно перекроены границы. То же самое произошло и в Европе. Однако между Европой и Ближним Востоком существуют как минимум три большие разницы, которые в долгосрочной перспективе и привели его к таким плачевным последствиям.

Во-первых, в то время, как европейские народы самое позднее в начале 19 века начали искать национальную идентичность, только Первая мировая война заставила арабов пробудиться от длительной спячки. В начале 20 века у них даже не было политической и экономической элиты. Все это, конечно, тормозило политическое развитие региона.

Во-вторых, ввиду какой-то несерьезности, с какой после войны чертились границы на Ближнем Востоке, возникает сильное ощущение существования тайных сговоров. Даже сегодня, например, существует легенда, согласно которой одна из таинственных загогулин в границе между Иорданией и Саудовской Аравией является результатом того, что при прочерчивании границы на карте кто-то нечаянно… толкнул локтем британского секретаря по колониальным вопросам Уинстона Черчилля1. Насколько этот анекдот соответствует действительности, история умалчивает, но примерно так же чертили границы и Сайкс с Пико и Ллойд-Джордж с Клемансо.

И в третьих, напряжение, копившееся после ПМВ и несправедливых договоров о переделе мира как в Европе, так и на Ближнем Востоке, в первой получило выход за счет Второй мировой войны. Ближний Восток же в 1939-45 годах не был театром серьезных боевых действий.

Обстановка, существующая сейчас на Ближнем Востоке с его нескончаемым конфликтом, стала результатом Первой мировой войны, усиленным последствиями Второй мировой войны, а также созданием Израиля, холодной войной и борьбой за богатства Персидского залива.