Канувший в неизвестность: Александр Кутепов

Так сложилось, что выдающиеся личности чаще получают признание спустя десятилетия или даже столетия после кончины. Точную оценку их масштабу и роли в истории дают отдаленные потомки, поскольку современники по ряду причин не всегда могут судить о них беспристрастно. Это весьма наглядно подтверждается судьбой генерала Александра Павловича Кутепова. Его имя долгие годы в нашей стране старательно замалчивалось, биография искажалась, подвиги, совершенные на двух войнах, не вспоминались. 

 Он появился на свет 16 сентября 1882 года в городе Череповце Новгородской губернии в семье Константина Михайловича и Ольги Андреевны Тимофеевых. Отец будущего военачальника в юности относился к мещанскому сословию, но еще до женитьбы был удостоен личного дворянства за ревностные труды на ниве народного просвещения. А деды и прадеды — те и вовсе простые горожане, в поте лица добывавшие хлеб насущный.

Мальчику еще не исполнилось и восьми, когда на него обрушилось первое в жизни большое горе — сильно простудившись, скончался глава семейства. Но Ольга Андреевна вдовой проходила недолго, вступив в 1892 году в брак с потомственным дворянином Павлом Александровичем Кутеповым. Партия оказалась весьма удачной: еще молодая и симпатичная женщина стала нежной и любящей спутницей высокопоставленному чиновнику Корпуса лесничих, а он — строгим, но заботливым наставником ее детям, сразу же усыновившим их, что обеспечило Александру и двум его сестрам безбедное существование и получение прекрасного образования. Увы, этот союз тоже оказался недолгим: через четыре года Ольга Андреевна покинула сей мир, и все заботы о сиротах полностью легли на плечи безутешного вдовца.

Ни у Тимофеевых, ни у Кутеповых военных в роду не было. А вот Александр с юных лет испытывал безудержное влечение к ратной службе. Еще учась в архангельской классической гимназии, предоставленный сам себе мальчишка (родители с сестрами тогда жили в Холмогорах, где служил Павел Александрович) все выходные пропадал в казармах местного пехотного полка. Поначалу донимал солдат расспросами, что, как и зачем. А затем с разрешения унтеров и молчаливого одобрения офицеров стал и на практике осваивать различные строевые приемы, секреты ухода за оружием, амуницией и прочие тонкости воинской науки.

Дошло до того, что после окончания 3-го класса тринадцатилетний гимназист упросил отца написать письмо полковому командиру с просьбой разрешить сыну провести летние каникулы в полевом лагере воинской части и бывать на всех занятиях. И ведь разрешили же! Более того, когда полк вышел на недельные маневры, малец совершил вместе со стрелковыми ротами пеший трехдневный переход в 72 версты и участвовал в венчавшей его учебной штыковой атаке на высоту, занятую условным противником.

«Мои родители, — много позже напишет в своих мемуарах генерал Кутепов, — сначала сильно беспокоились, чтобы я не огрубел среди солдат. Но при мне, ребенке, эти видавшие виды служаки всегда были сдержанны и деликатны. И ничему худому от них я не научился. А вот поблагодарить русского солдата могу за многое».

В 1901 году Александр окончил гимназию по 1-му разряду. И сразу сообщил отцу о своем категорическом решении стать военным. Павел Александрович выбор приемного сына одобрил, и 9 июля 1901 года Кутепов-младший был зачислен на службу в Архангелогородский резервный батальон рядовым на правах вольноопределяющегося. А уже в начале сентября сдал вступительные экзамены в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское (впоследствии Владимирское военное) училище.

С первого курса Кутепову пророчили большое будущее. Учился он отлично, через год был произведен в ефрейторы. В 1903-м училище посетил генерал-инспектор военно-учебных заведений великий князь Константин Константинович, дядя монарха. После строевого смотра он лично пожаловал ефрейтора Кутепова, блеснувшего подтянутостью и строевой выучкой, в фельдфебели, минуя звания младшего и старшего портупей-юнкеров. Не лишним будет упомянуть и такой факт: незадолго до выпуска юнкер Кутепов стал победителем столичного межучилищного соревнования по фехтованию на эспадронах (учебных клинках).

Добавьте к этому прекрасную эрудицию, жесточайшую самодисциплину, обостренное чувство чести — и станет понятно, что офицер из Александра получился блестящий.

Что и подтвердила война…

Смелый и честный

Погоны подпоручика он получил в конце лета 1904 года, когда на Дальнем Востоке уже полгода гремели бои. Юный офицер, выпускавшийся по 1-му разряду и имевший право выбора места службы, попросил распределить его в ту воинскую часть, которая в ближайшее время отправится на фронт. В какую именно, Кутепову было не важно.

Так первым местом его офицерской службы стал 85-й Выборгский пехотный полк, где Александр был назначен на должность помощника начальника конной охотничьей команды (полковой роты разведки).

Архивы не сохранили документов, хранящих подробные описания славных дел, совершенных офицером-разведчиком Александром Кутеповым на русско-японской войне. Но даже тех скупых данных из представлений к наградам и отрывочных сведений из воспоминаний сослуживцев вполне достаточно, чтобы составить представление об этой незаурядной личности.

«Этот худощавый, юношески подтянутый подпоручик с небольшими усиками выгодно отличался от многих сослуживцев, — после войны напишет в одном из номеров журнала «Разведчик» полковник В. Д. Шеин. — Водки он не пил вообще, в карты не играл, все время проводил среди своих охотников. Перед фронтом полка знал каждый бугорок, каждую промоину и канавку. И за линией окопов чувствовал себя, как дома. Как правило, в ночь, предшествующую разведке крупной партией или целой командой, Кутепов производил таковую сам с одним или двумя из своих солдат, тщательно подготовляя будущий успех. Рискуя собою лично, он старался довести до минимума риск в действиях подчиненных. Все его ночные разведки, а они происходили чуть ли не 2–3 раза в неделю, носили отпечаток тщательной подготовки, и потери в команде полковых охотников всегда были незначительны».

Среди эпизодов того периода военной службы Кутепова значится и командировка в Монголию для закупки лошадей. Это была довольно опасная поездка, поскольку небольшому отряду, который возглавлял офицер, довелось несколько раз отбиваться от нападения разбойников-хунхузов. В одной из стычек Александру Павловичу пришлось защищаться сразу от четверых налетевших на него конных бандитов. Вот когда подпоручик в полной мере блеснул навыками отличного фехтовальщика!.. Но самым примечательным было то, что по возвращении Кутепов не просто сдал дивизионным интендантам положенное количество закупленных лошадей, но и вернул в кассу почти треть выделенной ему суммы, чем привел в изумление и недоумение немалое количество тыловых офицеров.

В действующей армии Кутепов провел чуть менее года, но за это время успел заслужить три боевые награды. Орденом Святой Анны 4-й степени (аннинским оружием — шашкой с выгравированной по эфесу надписью «За храбрость») он был награжден за то, что с двумя отделениями своих разведчиков ночью очистил высоту, обороняемую 80 японцами, добыв при этом богатые трофеи и пленных. «За боевые отличия у Кудяза с 14 по 25 февраля 1905 года» получил орден Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом. В январе 1906-го ему был вручен орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, заслуженный в Маньчжурии, но нашедший своего обладателя уже после окончания войны.

Получил Александр Павлович и весьма необычную награду. Шефом 85-го Выборгского пехотного полка был германский император Вильгельм II. После того как полк вернулся с Дальнего Востока, кайзер прислал к своим подшефным собственного сына Адальберта, чтобы выразить восхищение доблестью и мужеством русских воинов. Германскому принцу было представлено несколько наиболее отличившихся офицеров. Со своим ровесником подпоручиком Кутеповым наследник германского трона проговорил почти полчаса, подробно расспрашивая о делах полковых разведчиков. И в конце визита пожаловал его германским орденом Короны 4-й степени!

Преображенец

С декабря 1906 года судьба Александра Павловича оказалась связанной с лейб-гвардии Преображенским полком. В этой старейшей воинской части русской армии он служил начальником учебной команды, возглавлял полковых разведчиков и пулеметчиков, командовал ротой. Наставником был суровым, но терпеливым и заботливым, любившим повторять, что «лишь при соблюдении внешней дисциплинированности создается и внутренняя, а ее-то больше всего и не хватает русскому человеку при всей его талантливости».

Строго спрашивая за малейшие упущения, Кутепов, наряду с этим, практически каждые выходные организовывал для новобранцев экскурсии в петербургские музеи, картинные галереи, театры. Это, к слову, приветствовалось далеко не всеми сослуживцами, но у начальства вызывало одобрение. И потому умный, дисциплинированный, требовательный к себе и подчиненным молодой офицер быстро рос по службе.

В 1912 году скончался Павел Александрович Кутепов, и на плечи двадцативосьмилетнего гвардейского штабс-капитана помимо служебных легли заботы о двух сестрах и двух братьях, которых теперь он должен был воспитать и дать возможность получить высшее образование. Если до этого гвардеец-преображенец жил скромно, не имея иных доходов, кроме офицерского жалованья, то теперь его образ жизни можно смело назвать аскетическим. Но благодаря его стараниям обе девушки были зачислены на Высшие женские курсы в Смольный институт, один из братьев стал юнкером Петербургского военного училища, второй — студентом Московского университета. Своей же семьей Александр Павлович обзавелся лишь осенью 1918-го…

1 августа 1914 года Преображенский полк вместе с остальными гвардейскими частями выступил на фронт. Кутепов мог остаться в тылу — ему предлагалась должность командира запасного батальона, остававшегося в столице для подготовки новобранцев. Но Александр Павлович предпочел этому назначению должность командира боевой роты.

И началось! 20 августа 1914 года у деревни Владиславовка, что юго-западнее Люблина, полк участвовал в рукопашном бою. Кутепов бросился в драку во главе своей роты и в разгар схватки получил пулю в бедро, перебившую кость. В полк возвратился лишь в ноябре и снова оказался в центре свинцовой круговерти. 30 марта 1915 года новое ранение, на этот раз осколочное. Опять лечение в госпитале и возвращение в строй перед самым наступлением.

15 июля преображенцы получили задачу взять деревню Райместо у реки Стоход. Прежде чем дело дошло до штыковой, полк полверсты брел по колено, а то и по пояс в воде через болото под убийственным пулеметно-пушечным огнем. Во втором батальоне были выбиты все офицеры, кроме капитана Кутепова. Он и увлек за собой батальон в последний бросок. А потом, заняв деревню, сумел до темноты отбить две контратаки немцев, пока на помощь не подоспели лейб-егеря.

27 июля у деревни Петрилово Владовского уезда Ломжинской губернии немцы подвергли позиции полка мощнейшему артиллерийскому обстрелу, почти полностью уничтожили 3-ю роту, находившуюся в первой траншее, а затем перешли в атаку. 4-я рота Кутепова в тот день находилась в резерве. Увидав бедственное положение сослуживцев, капитан, не дожидаясь приказа, бросился со своими гвардейцами в контратаку. Во время рукопашной, закипевшей в полуразрушенных траншеях, был ранен в третий раз. Но когда санитары уложили Александра Павловича на носилки, он приказал нести себя не в тыл, а вперед. И не сильно отставать от солдат, уже погнавших германцев…

За мужество, проявленное в петриловском бою, позволившее полку удержать занимаемые позиции, Кутепов был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и назначен командиром Государевой (1-й) роты.

В следующем, 1916 году Александр Павлович стал командиром батальона и обладателем Георгиевского оружия. Более того, за бой 7–8 сентября у Кухарского леса на побережье Буга, в котором капитан проявил не только личное бесстрашие, но и выдающиеся командирские качества, Кутепов, минуя очередное звание подполковника, был произведен сразу в полковники и назначен заместителем командира полка.

Последний защитник монархии

На Россию надвинулся роковой 1917 год. 23 февраля большевики вывели на улицы Петрограда рабочих с лозунгами «Долой войну!». Командующий войсками Петроградского военного округа генерал С. С. Хабалов, которому 24 февраля была передана вся полнота власти в бурлящей столице, отказался от применения войск. Это стало непоправимой ошибкой, поскольку в городе с двухмиллионным населением было всего 3500 полицейских. Да и те разбиты на патрули по 2–3 человека, поэтому рабочие отряды и банды криминального элемента легко разоружали немногочисленных представителей закона.

Беспорядки расширялись. 27 февраля в Петрограде произошел первый случай перехода воинской команды на сторону мятежников: унтер-офицер Кирпичников выстрелом в спину убил ротного командира, взбунтовал воинскую часть и вывел ее на улицу. При поддержке вооруженных солдат рабочие дружины и отряды студентов захватили арсенал, сожгли суд, безжалостно убили около двух десятков полицейских и надзирателей, выпустили из тюрьмы арестантов, большинство из которых были уголовники.

Правительство пребывало в прострации. Генерал Хабалов доложил военному министру, что из 160-тысячного гарнизона он может рассчитывать едва ли на 2000 верных солдат. И вот тут неожиданно всплыла фамилия Кутепова.

В это время Александр Павлович находился в Петрограде в трехнедельном отпуске. 27 февраля он был вызван к командующему войсками округа и его приказом назначен командиром особого отряда, которому поручалось наведение порядка в городе. После чего генерал Хабалов полностью отстранился от дел. А полковник Кутепов начал действовать!

Впоследствии советские историки объявят его палачом, отдавшим приказ о расстрелах мирных демонстраций рабочих и домохозяек. Эти утверждения не соответствуют действительности. Да, Кутепов, жестко восстанавливал закон на улицах столицы. Но подчиненные ему команды не стреляли без разбору во всех и каждого, тем более — в безоружных. Они лишь пресекали грабежи, убийства мирных жителей и разгромы государственных учреждений, петроградских музеев и театров — в том числе. Оружие применялось только против бесчинствующих, анархически настроенных солдат, матросов и большевистских боевиков, к слову, неплохо вооруженных. Поэтому убитые и раненые были с обеих сторон.

На второй день отчаянных усилий теснимый отовсюду отряд Кутепова занял Зимний дворец, но вынужден был его покинуть по требованию великого князя Михаила Александровича — родного брата еще царствующего монарха, в пользу которого Николай II скоро отречется от престола. Тогда Кутепов занял Адмиралтейство, но и оттуда ему пришлось уйти по приказу морского министра адмирала И. К. Григоровича. Неугомонный полковник, у которого оставалось еще 1100 верных бойцов, 12 орудий и 15 пулеметов решился на последний отчаянный шаг — одним броском, как это не раз бывало на фронте, он занял Петропавловскую крепость!

Эта цитадель петровских времен запросто могла стать неприступным оплотом монархии, пока в город не прибудут верные царю войска. Но в ночь на 1 марта военный министр генерал М. А. Беляев лично отдал приказ полковнику Кутепову оставить крепость, распустить отряд и убыть из города на фронт в расположение своего полка.

А вечером 1 марта и Беляев, и Григорович, и другие российские министры сами оказались в той же Петропавловской крепости. Но уже в качестве арестованных…

В своем «Марте семнадцатого» А. И. Солженицын посвятил действиям отряда Кутепова несколько глав. Заканчиваются они таким выводом: «Ему удалось сделать немного, но если бы из тысячи офицеров, находящихся в те дни в Петрограде, еще хотя бы сто сделали по столько же, то никакой революции не произошло». И добавить тут, пожалуй, нечего.

…2 апреля 1917 года Александр Павлович был назначен командиром лейб-гвардии Преображенского полка. Через два месяца русская армия начала свое последнее наступление на германском фронте. Из-за крайней политизации войск оно развивалось неудачно и закончилось немецким контрударом. На ликвидацию вражеского прорыва было брошено одно из последних боеспособных соединений — Петровская бригада, в которую входили Семеновский и Преображенский полки.

7 июля оставшийся за комбрига Кутепов руководил боем у деревни Мшаны. Сначала гвардейцы отбили натиск неприятеля, затем смяли его и хотели контратаковать. Но их не поддержали соседние части, и бригада была вынуждена отступать. Александр Павлович, находившийся в боевых порядках 1-го батальона преображенцев, прикрывавшего отход соединения, при близком разрыве тяжелого снаряда получил сильную контузию, но от эвакуации отказался.

За ту операцию Кутепов был представлен к ордену Святого Георгия 3-й степени, но из-за окончательного развала фронта получить его не успел. Хотя в это же время на его выцветшей гимнастерке засверкала другая, не менее почетная награда: по решению полковой думы георгиевских кавалеров Александр Павлович получил солдатский Георгиевский крест 4-й степени. Немногие офицеры (да еще летом 1917-го) удостаивались подобной чести!

А страна и армия продолжали погружаться в революционный хаос. Понимая, что более не в силах удерживать в боеспособном состоянии старейшую воинскую часть русской гвардии, Кутепов 2 декабря 1917 года издал приказ о расформировании Преображенского полка. После чего с небольшой группой офицеров стал пробираться на Дон, где генералы Алексеев и Корнилов уже собирали всех готовых начать борьбу с новой властью.

Россия застыла в шаге от братоубийственной бойни…

Жестокий идеалист

24 декабря Кутепов прибыл в штаб Добровольческой армии и тотчас был назначен начальником таганрогского гарнизона. Там он быстро сформировал офицерскую роту численностью в 200 человек при двух полевых орудиях, и целый месяц успешно отбивался от большевистских отрядов, пытавшихся занять город.

Затем был знаменитый Ледяной поход, который Александр Павлович начал командиром роты, а закончил командиром Корниловского полка, выведя из-под Екатеринодара всего… 67 уцелевших офицеров — полковников, ротмистров, штабс-капитанов, ходивших в штыковые атаки рядовыми бойцами!

Во 2-м Кубанском походе Кутепов последовательно командовал полком, бригадой, дивизией. Причем продолжал лично водить цепи офицеров и юнкеров в атаку, проявляя невероятную отвагу и хладнокровие, чем завоевал непререкаемый авторитет среди «добровольцев».

26 августа 1918 года, после взятия Екатеринодара и Новороссийска, Александр Павлович назначается черноморским военным губернатором. «Своей» губернией он правил жестко, даже жестоко, в зародыше подавляя любое проявление беззакония. Для бандитов, спекулянтов, дезертиров, мародеров существовало лишь одно наказание — виселица. Смертью каралось подстрекательство к еврейским погромам. А после того как были повешены два коммерсанта, пытавшихся всучить губернатору взятку за получение заказа на продовольственные поставки в армию, о таком грехе, как мздоимство, во владениях Кутепова тоже забыли.

Вороватые купчики и либеральничающая интеллигенция прозвали Черноморскую губернию «Кутепией». Но именно там впервые за время Гражданской войны Александр Павлович организовал работу земских собраний, куда входили представители всех сословий. Там открылись магазины для рабочих, где товары продавались по сниженным ценам. Налог на прибыль предприятий был установлен ниже, чем до революции, и стала оживать коммерция…

Все же на административном посту он многим был неугоден, и 26 января 1919 года Кутепов, совсем недавно ставший генералом, был назначен командиром 1-го армейского корпуса. Именно он 30 сентября взял Орел и Мценск. Ни одно соединение белых еще не подходило так близко к Москве!

Потом началось отступление, завершившееся эвакуацией войск из Новороссийска в Крым. Ее прикрывал Дроздовский полк, до последнего державшийся на берегу. Остатки полка уже готовились к смерти, но тут в порт влетел эсминец «Пылкий» — то генерал Кутепов вернулся за дроздовцами, невзирая на критический перегруз судна, разместил на его борту почти 300 человек и ушел с ними в Керчь.

В мае 1920-го именно корпус Кутепова пробил брешь в перекопских укреплениях красных, что позволило врангелевской армии выйти на оперативный простор. Он же последним заходил обратно на полуостров в октябре после страшного разгрома белых в Северной Таврии.

14 ноября Белая армия оставила Крым и на 166 судах направилась к турецким берегам. Покидал родину и генерал Кутепов. Но он не считал, что борьба проиграна…

«Дать порядок!»

Оказавшись в Галлиполи, Врангель вместе с Кутеповым занялись сохранением армии как политической и боевой силы. И если выполнение первой части этой задачи легло на барона, то за воплощение второй деятельно взялся Александр Павлович. А это было труднее, чем бросаться вместе с войсками в атаку или наводить порядок в разоренных войной российских губерниях. Тогда у генерала была власть, у подчиненных — долг, а теперь перед Кутеповым оказалась безвольная и унылая людская масса, в которой каждый имел право уйти, уехать, исчезнуть в любой момент. Из всех средств воздействия у Александра Павловича оставалась только нравственная сила, собственная воля и личный пример.

«Дать порядок!» — кратко приказал Кутепов. С самого утра, облачившись в чистую отутюженную полевую форму, при Георгиевском оружии он обходил строящийся военный лагерь — не поселок для беженцев, а именно лагерь, возводимый по образцу векового уклада российских войск: полковые палатки, полковые церкви, гауптвахта, грибки для знамен и часовых…

С первых дней Александр Павлович стал требовать от всех полного подчинения воинскому порядку. Для укрепления дисциплины даже возродил дуэли, справедливо полагая, что опасение получить пулю будет сдерживать хамов и подлецов. Войска поначалу роптали, потом смирились, затем втянулись. И наконец поняли, что это — единственно правильный путь.

Совсем скоро в галлипольском лагере начали открываться офицерские школы, общеобразовательные курсы, юнкерские училища, гимназия, детский сад, библиотека, театр, разнообразные мастерские. Возникли спортивные секции, стали проводиться соревнования по футболу, легкой атлетике, гимнастике и фехтованию.

27 января 1921 года состоялся смотр войск и парад. Всего в лагере было около 50 тысяч русских солдат, офицеров, казаков. Перед Врангелем, приглашенными французскими, турецкими и греческими высокопоставленными офицерами генерал Кутепов с музыкой и развернутыми знаменами провел лишь свой корпус — почти 15 тысяч закаленных бойцов, имевших едва ли не более подтянутый вид, чем в царской России. Но радости в глазах союзников не мелькало: к удивлению и смятению перед ними прошла не толпа голодных и оборванных бродяг, готовых служить за любую подачку, а реальная вооруженная сила, с которой невозможно было не считаться. И от русских постарались избавиться.

После расселения галлипольцев по славянским странам Кутепов жил в Болгарии и Сербии. В начале 1924 года Александра Павловича принял великий князь Николай Николаевич, вокруг которого сосредоточивались силы, решившие продолжить активную борьбу против советской власти. Он предложил Кутепову взять на себя «работу специального назначения по связи с Россией». Генерал согласился.

И это согласие можно считать днем рождения боевой эмигрантской организации…

Враг № 1

Сразу после кончины барона Врангеля в апреле 1928 года Александр Павлович стал главой Русского общевоинского союза (РОВС) — самой крупной и активной эмигрантской организации, имевшей множество территориальных отделов в Европе, на Дальнем Востоке, в Северной и Южной Америке, Австралии. С ним активно сотрудничали разведки Польши, Румынии, Англии, Японии, Франции, поскольку РОВС имел разветвленную агентурную сеть в России и свои «окна» на советской границе.

 Таким образом, генерал превращался в крупную политическую фигуру, а принимая во внимание его деятельный характер и железную волю — фигуру для советской власти весьма опасную. Этого не могли не учитывать спецслужбы СССР, для которых Кутепов стал врагом № 1.

Еще в середине 1920-х при председателе ОГПУ Менжинском была создана особая группа из сотрудников Коминтерна и разведки, главной целью которой стало уничтожение политических противников СССР, в первую очередь из числа русских эмигрантов и чекистов-перебежчиков. Она и получила задачу по устранению председателя РОВС. Причем жившего во Франции Кутепова предполагалось не просто ликвидировать, а похитить, вывезти в Советский Союз, судить показательным судом и казнить.

26 января 1930 года Александр Павлович вышел из дома и отправился в церковь, где должна была состояться панихида по случаю годовщины смерти одного из его боевых товарищей. И пропал.

Во время следствия уборщик клиники Огюст Стеймец показал, что в тот день видел в окно большой серо-зеленый автомобиль, стоявший на улице Русселе, возле которого топтались двое рослых мужчин в желтых пальто, а неподалеку — красное такси. Тут же на углу стоял полицейский. Со стороны бульвара Инвалидов по улице Удино шел мужчина среднего роста с черной бородой, одетый в черное пальто. Когда он поравнялся с серо-зеленым автомобилем, люди в желтых пальто схватили его и втолкнули в машину. Полицейский сел в этот же автомобиль, и машина помчалась в сторону бульвара Инвалидов, а вслед за ней туда же отправилось и красное такси…

В СССР Кутепов не появился. До сих пор существует несколько версий его гибели, ни одна из которых документально не подтверждена.

По одной из них, Александр Павлович, оказавший активное сопротивление, был убит еще в машине, а затем тайно захоронен где-то в пригороде Леваллуа-Перре. Эти сведения спустя много лет после исчезновения Кутепова якобы сообщил французскому историку Жану Элленстайну депутат-коммунист Морис Онель, чей брат участвовал в похищении.

Согласно другой Кутепову в машине была введена большая доза морфия. Отключившегося генерала доставили в Марсель и ночью занесли на борт советского торгового судна. По пути в Одессу инъекции продолжались, и в один из дней пленник скончался от сердечного приступа. Тело то ли выбросили в море, то ли доставили в Москву, чтобы отчитаться об успешно проведенной операции, а затем тихо кремировали.

Все непосредственные участники похищения уже давно ушли из жизни — кто-то был расстрелян во время репрессий второй половины 1930-х годов, кто-то при загадочных обстоятельствах скончался на допросе в кабинете следователя в середине 1950-х. Так что правда о последних минутах Александра Павловича Кутепова вряд ли когда-нибудь станет известна.

В Париже, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа есть символическая могила. Но под плитой из серого мрамора — пусто. Человек, чьи останки должны были там упокоиться, просто канул в неизвестность.