Красный террор: К 95-летию начала одного из самых трагичных периодов истории

5 сентября 1918 года Совет народных комиссаров выпускает постановление о «красном терроре», который советская власть развернула якобы в ответ на террор контрреволюционный. «Последней каплей» было совершенное на заводе Михельсона покушение на В.И. Ленина, приведшее к его тяжелому ранению.

Ответственность за проведение террора была возложена на Всероссийскую чрезвычайную комиссию и «отдельных партийных товарищей», которые приложили все усилия для того, чтобы ужесточить репрессии. Так, уже 17 сентября, председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский требует от местных комиссий «ускорить и закончить, то есть ликвидировать, нерешённые дела».

1. Не всё так просто

Подсчитать точное количество жертв красного террора не представляется возможным, хотя исследователи пытаются прояснить этот вопрос. К примеру, западный историк Р. Конквест называет цифру в 140 тысяч расстрелянных. А его российский коллега О.Б. Мазохин, опирающийся на архивные материалы, считает возможным говорить о 50 тысячах жертв.

При этом надо иметь в виду, что масштаб репрессий часто зависел от местных властей. Так, в Петрограде осенью 1918 года расстреляли 800 человек, тогда как в Москве — 300. (Кроме того, не все погибшие и пострадавшие были безвинными жертвами или политическими противниками большевиков. Среди попавших под «красную косу» было и множество уголовников — убийц, грабителей, жуликов и т.д.)

Карательный аппарат знаменитой Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) был создан далеко не сразу. Показательно, что местные органы ВЧК стали формироваться только по решению от 22 марта 1918 года. И занимались они отнюдь не массовыми репрессиями. Так, Петроградская ЧК с 1 марта по 6 июня рассмотрела 196 дел, большинство из которых было связано со спекуляцией (102) и бандитизмом. И лишь 18 дел носило политический характер, да и то 10 из них прекратили за недостатком улик, а 3 закрыли по амнистии.

Большевики поначалу вели себя довольно либерально. Они выпустили из тюрем всех царских сановников, которых заточило туда «демократическое» Временное правительство (в частности, начальника Петербургского охранного отделения А. Герасимова). Весьма либеральным было отношение у участникам различных заговоров.

Так, после раскрытия заговора В. М Пуришкевича его участникам дали какие-то совсем смешные сроки. Сам Пуришкевич получил четыре года общественных работ, а уже весной 1918 года был окончательно прощен (после чего бежал на белый Юг).

Противостояние, однако, нарастало, причем со всех сторон. Особенное неприятие вызывала аграрно-продовольственная политика большевиков, крестьяне упорно не хотели сдавать хлеб. Так, в январе-сентябре 1918 года было убито 7309 участников продотрядов. Всего же от рук повстанцев погибло 15 тысяч человек. Только в июле противники большевиков уничтожили 4110 советских работников.

Но и большевики не сидели, сложа руки, на местах разворачивался маховик красных репрессий. Особенно сильно досталась офицерам. Так, председатель Севастопольского революционного трибунала Ю. Гавен похвалялся тем, что по его инициативе были расстреляны 500 офицеров. Или вот воспоминания рабочего завода «Новый Лесснер» С.П. Петрова: «Мы выводили всех рабочих своего завода на антиэсеровские демонстрации... Мы тогда не стеснялись — заядлых врагов топили в барках на Лисьем Носу...»

Безусловно, нельзя игнорировать и тот факт, что среди большевиков и, в том числе, среди чекистов, существовали разные мнения относительно террора. Один из руководителей ВЧК М.И. Лацис писал: «Мы не ведем войны против отдельных лиц, мы истребляем буржуев как класс». А вот коллега Я.Х. Петерс в своём интервью меньшевистской газете «Утро Москвы» сказал: «Что же касается расстрелов, то я должен сказать, что, вопреки, распространенному мнению, я вовсе не так кровожаден, как думают. Напротив, если хотите знать, я первый поднял вопль против красного террора в том виде, как он проявился в Петербурге».

2. Кто усердствовал больше всего?

Ответственность за крайности революции и террора несут все вожди большевиков. Тем не менее, вклад каждого был разным – кто-то старался больше, кто-то меньше.

Как представляется, наиболее радикальные позиции в данном вопросе занимал Я.М. Свердлов, канонизированный в своё время советской историографией.

На проходившем V Всероссийском съезде Советов с отчётом Съезду о деятельности Всероссийского Центрального исполнительного комитета (5 июля 1918 году) он призвал к «массовому террору», который необходимо проводить против «контрреволюции» и «врагов советской власти» и выразил уверенность, что «вся трудовая Россия отнесется с полным одобрением к такой мере, как расстрел контрреволюционных генералов и других врагов трудящихся». Любопытно и показательно, что съезд его доктрину одобрил, однако, сам массовый террор тогда так и не развернулся. Очевидно, внутри большевистского руководства далеко не все поддерживали «террористов».

Свердлов в мае 1918 года занимал два важнейших поста – председателя ВЦИК и секретаря ЦК, возглавляя весь партаппарат. Сам Яков Михайлович считал себя лидером всей партии. Так, сохранились документы, под которыми Свердлов подписывается в качестве «председателя ЦК». Партийная документация свидетельствует о его неуклонном возвышении, которое сопровождалось ослаблением позиций Ленина. «Именно Свердлов зачитывает вместо Ленина на Московской общегородской партийной конференции 13 мая «Тезисы ЦК о современном политическом положении», отмечает историк Ю.М. Фельштинский. - В протоколе заседания ЦК от 18 мая Свердлов в списке присутствующих стоит на первом месте. Заседание ЦК от 19 мая – полный триумф Свердлова. Ему поручают абсолютно все партийные дела… Ленину на этом заседании дали лишь одно поручение… Проследить дальнейший рост влияния Свердлова… по протоколам ЦК не представляется возможным, так как протоколы за период с 19 мая по 16 сентября 1918 года не обнаружены. Очевидно… потому, что в них в крайне невыгодном свете выглядела позиция Ленина. Об этом имеются лишь отрывочные сведения. Так, 26 июня ЦК обсуждал вопрос о подготовке проекта Конституции РСФСР для утверждения его на V съезде Советов. ЦК признал работу по подготовке проекта неудовлетворительной, и Ленин, поддержанный некоторыми другими членами ЦК, предложил «снять этот вопрос с порядка дня съезда». Но «Свердлов настоял на том, чтобы этот вопрос остался». («Вожди в законе»)

3. Странное покушение

Есть основания предполагать, что именно Свердлов был причастен к организации покушения на Ленина 30 августа 1918 года. Тогда, по его распоряжению, Ленин был отправлен на завод Михельсона без охраны. И это выглядит особенно странным, если учесть, что до этого в Петрограде был убит председатель тамошней ЧК М.С. Урицкий.

А вот еще одна странность, Свердлов приказал забрать Ф. Каплан, якобы стрелявшую в вождя, из тюрьмы ВЧК и поместить ее в личную тюрьму, которая находилась под его кремлевским кабинетом.

И он же отдал приказ о ее расстреле, хотя прав на это не имел никаких. Обращает на себя внимание и та поспешность, с которой Каплан была казнена. Никакой экспертизы (судебно-медицинской и баллистической) проведено не было, свидетелей и потерпевших никто и не подумал допрашивать. Кроме того, очень сомнительно, что в Ленина стреляла именно Каплан, ведь эта женщина была почти слепой. Она просто не могла сделать точный выстрел, при этом Ленин после покушения спрашивал: «Поймали ли его?». То есть именно «его», а не «её».

Получается, в Ленина стрелял какой-то мужчина? И здесь необходимо вспомнить, что в покушении на вождя были замешаны два эсеровских боевика – Г. Семенов-Васильев и Л. Коноплева. В 1921 году на процессе, который проводился над эсерами, власти официально признали, что именно они готовили покушение на Ленина. И самое пикантное в том, что указанные личности с начала 1918 года работали в ВЧК. Благодаря их агентурной работе оказалась парализована вся работа боевой организации эсеров. Вывод напрашивается сам собой – теракт в отношении Ленина был организован руководством ВЧК.

Кстати, председатель ВЧК Дзержинский находился в очень доверительных отношениях со Свердловым. «Железный Феликс» был готов выполнить практически любую просьбу Якова Михайловича. Когда последний попросил взять на работу его молодого родственника Г.Г. Ягоду (будущего председателя ОГПУ и наркома НКВД), Дзержинский не только сделал того сотрудником ВЧК, но сразу поручил новому работнику ответственное задание. Ягоде поручили решать вопрос о некоем Лопухине, сыгравшем важную роль в разоблачении провокатора Азефа. Ягода решил, что того можно выпускать за границу. Лопухина выпустили, но он так и не вернулся, за что Ягоду только пожурили. При этом Дзержинский даже не проверил данные о Ягоде, который приписал себе 10 лет партийного стажа, а до 1917 года был анархистом.

Тандем Свердлова и Дзержинского оттер раненого Ленина от власти, сделав все, чтобы как можно дольше не «тревожить Ильича».

Вождь уверенно шел на поправку и уже 1 сентября принял участие в заседании ЦК. Это никак не входило в планы заговорщиков, и Свердлов добился создания загородной резиденции Ленина в поселке Горки. Туда его и перевезли, от власти подальше – «выздоравливать». Кстати сказать, характерно, что сам террор начался еще задолго до упомянутого выше постановления Совнаркома. Его объявил сам Свердлов 2 сентября 1918 года. А уже 3 сентября Петроградская ЧК расстреляла 500 заложников. Таким образом, Свердлов наглядно продемонстрировал, что хозяином является он, а не председатель СНК Ленин.

4. Укрощение ретивого

Но Ленин, несмотря на ранение, все же шел на поправку. Ильич был крайне обеспокоен амбициями своего ретивого коллеги, а кроме того, боялся, что его левацкие «эксперименты» нанесут непоправимый ущерб большевикам. Опираясь на других недовольных, возможно, даже на Троцкого, Ленин начал «поправлять» своего соратника. Так, 6 ноября был официально прекращён «красный террор». В ноябре же, решением VI Всероссийского съезда Советов, были упразднены ненавистные большинству крестьян комитеты бедноты (комбеды), создание которых началось в июне-августе, то есть в момент усиления позиций Свердлова. (Комбеды осуществили грандиозный передел собственности на селе, отняв у зажиточных крестьян 50 миллионов десятин земли — больше, чем было у помещиков.) Кроме того, отменили «чрезвычайный революционный налог». А в январе следующего, 1919 года ввели продразверстку. Теперь стали определять хоть какой-то потолок государственных требований, ранее же не было никаких норм, и продотряды могли отнимать у крестьян хоть весь хлеб.

Свердлов, тем не менее, продолжал свой левацкий «загиб». Им принимается печально известная директива Оргбюро ЦК от 14 января 1919 года, которая предписывала «провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью». Так началось расказачивание, стоившее десятки тысяч жизней.

Однако властвовать Свердлову оставалось недолго. До VIII съезда партии (март 1919 года) он не дожил, умерев, по официальной версии, от «испанки» (гриппа).

Ходил устойчивый слух о том, что в качестве «испанки» выступили разгневанные рабочие, избившие Свердлова во время одного из митингов.

А есть версия, основанная на изучении истории его болезни, согласно которой Якова Михайловича лечили очень уж «нетрадиционно», что никак не способствовало выздоровлению, скорее, наоборот. И кто стоял за такой «нетрадиционной» медициной, можно только догадываться.

На партийном съезде Ленин очень талантливо изображал скорбь и огорчение по «ушедшему товарищу». Но досада на покойного все же прорвалась - Владимир Ильич поведал делегатам, что Свердлов взвалил на себя слишком уж много партийных и государственных забот.

Затем Ленин снизил значение Секретариата, поставив во главе его второстепенную фигуру – Е.Д. Стасову, которая была жестко подчинена Политбюро. Одновременно Ленин посадил в кресло председателя ВЦИК тверского мужичка М.И. Калинина. Центр власти окончательно переместился в Совнарком.

5. Еще один террор

Наконец, не следует забывать и о белом терроре. Критики советской власти как-то не любят говорить о нём, часто утверждая, что это, мол, выдумка красных. Однако, сами вожди и участники Белого движения признавали – было дело.

А.И. Деникин в «Очерках русской смуты» писал: «Нет душевного покоя, — каждый день — картина хищений, грабежей, насилия по всей территории вооружённых сил… Должен сказать, что эти органы (контрразведки – А. Е.) покрыв густою сетью территорию Юга, были иногда очагами провокации и организованного грабежа. Особенно прославились в этом отношении контрразведки Киева, Харькова, Одессы, Ростова (донская)».

А вот что пишет военный министр колчаковского правительства А.П. Будберг: «Приехавшие из отрядов дегенераты похваляются, что во время карательных экспедиций они отдавали большевиков на расправу китайцам, предварительно перерезав пленным сухожилия под коленями («чтобы не убежали»); хвастаются также, что закапывали большевиков живыми, с устилом дна ямы внутренностями, выпущенными из закапываемых («чтобы мягче было лежать»)».

К слову, 24 ноября 1919 года Особое совещание при Деникине приняло закон, по которому смертной казни подлежали все, кто содействовал советской власти, участвовал «в сообществе, именующимся партией коммунистов (большевиков), или ином обществе, установившем власть Советов раб., сол. и кр. депутатов». «Таким образом, — замечает историк Ю.И. Семенов, — смертная казнь угрожала не только всем членам компартии, которых насчитывалось более 300 тысяч человек, но и всем рабочим, которые участвовали в национализации фабрик и заводов или содействовали ей, входили в состав профсоюзных организаций и т.п., всем крестьянам, которые участвовали в разделе помещичьих земель и их обработке, всем, кто служил в советских организациях, воевал в составе Красной армии и т.п., т.е. большинству населения Советской России» («Белое дело против красного дела»).

Очевидно, что террор (любой) гражданской войны был и есть не столько проявление какого-то злодейства, сколько трагедия, отражающая всю остроту противоречий, присущих стране.