Сирийская война: Саудовская Аравия наращивает влияние

Причастность Саудовской Аравии к гражданскому противостоянию в Сирии с самого начала ни для кого не было секретом. Хотя поначалу прямых доказательств заинтересованности Эр-Рияда в падении правительства Башара Асада было недостаточно, позже сами же саудовцы предоставили их в полной мере.

В марте 2013 г. мятежники в Алеппо, ключевом стратегическом пункте на сирийском театре военных действий, получили первое тяжёлое вооружение – 220-миллиметровые ракетные установки. За поставками стояла саудовская разведка во главе с принцем Бандар бин Султаном (1). Прямые поставки вооружения не помогли оппозиции одолеть правительственные войска, и Эр-Рияд прибег к активной дипломатии. Во время конференции Организации исламского сотрудничества в Джидде, посвящённой ситуации в Мали, глава саудовского МИД Сауди аль-Фейсал встретился со своим иранским коллегой Али Акбаром Салехи. Тема переговоров – обстановка в Сирии и вокруг неё. В частности, саудовцы выразили готовность обсуждать с Тегераном ливанский вопрос.

Ливан играет важную роль в геостратегическом пасьянсе вокруг Сирии. Мусульманская община Ливана состоит на 40% из шиитов. Суннитов в Ливане – чуть более 20%. Политические симпатии суннитов склоняются к Сааду Харири, сыну убитого в 2005 г. в результате теракта Рафика Харири. Саад родился в Эр-Рияде. Его отец был близок к королевскому двору саудовских принцев, а в годы работы премьером Ливана взял курс на сближение с Саудовской Аравией. Теперь Эр-Рияд возлагает надежды на Харири-младшего.

Дело в том, что в Ливане зародилось и окрепло шиитское движение «Хезболла», ориентирующееся на Иран. Ливанские шииты вполне предсказуемо стремятся к сближению с Сирией, где у власти находятся алавиты (родственная шиитам конфессиональная группа), тем более что Башар Асад выстраивал партнёрские отношения с Ираном – политико-культурным полюсом притяжения для всей шиитской уммы. Поддержка Башара Асада ливанскими шиитами и Ираном заставляет Эр-Рияд беспокоиться о будущем суннитского клана в региональной политике и экономике (напомню, Харири-младший входит в список богатейших людей мира).

Вероятно, ирано-саудовский диалог в Джидде не принёс ощутимых результатов, т.к. интересы иранцев и саудовцев чаще расходятся, чем совпадают. Эр-Рияд заинтересован в усилении суннитского влияния в регионе, в то время как Иран стремится к укреплению позиций шиитов. Саудовцы – союзники Вашингтона. Иран – его главный оппонент на Ближнем Востоке. Кроме того, Иран – это альтернативная модель государственно-теократического устройства в исламском мире, отличная от саудовской. Соперничество Эр-Рияда и Тегерана – это борьба за звание лидера всех мусульман.

Третьим претендентом на эту роль является Турция, которая позиционирует себя как светское государство. В последние годы правительство Реджепа Эрдогана попыталось сделать «ход конём». Видя, как блекнет притягательность светских интересов в глазах многих мусульман и как часть суннитской уммы движется в сторону радикализации, Эрдоган как лидер исламистской Партии справедливости и развития попытался вписать Турцию в радикализирующийся суннитский пейзаж.

Но обыграть на этом поле саудовцев Анкаре крайне сложно, поэтому наметилось вполне предсказуемое сближение Турции с Ираном, а не с Саудовской Аравией. После апрельского визита в Тегеран министра развития Турции Джевдета Йылмаза глава МИД Ирана подчеркнул особую роль обоих государств в вопросах экономики и региональной безопасности. Особенно примечательна его фраза о том, что «Иран и Турция являются центрами мысли, политики, экономики и культуры исламского мира» (3). Это значит, Анкара и Тегеран готовы делить регион на двоих, не учитывая интересов Саудовской Аравии.

Вызывая Тегеран на диалог, Эр-Рияд демонстрирует, что готов отдать ему предпочтение перед Турцией. Почему? Одна из причин: Иран, в отличие от Турции, – теократическое государство. Саудовские власти рассматривают модель светского исламского государства (Катар, Турция) как нежелательный и соблазнительный пример для саудовского общества, уникального в своей консервативности. Во внутриполитическом дискурсе Эр-Рияда не должно быть «много Турции», тем более Турции успешной, а раздел сфер влияния с Анкарой создаст именно такой образ турецкого государства в глазах простых саудовцев.

Вторая причина: саудовским властям важно расколоть геополитическую связку Сирия – Иран. Встреча Сауди аль-Фейсала с Али Акбаром Салехи – это попытка включиться в процесс, обсуждая проблему с одним из её главных сценаристов, и не остаться в стороне.

Эр-Рияд спешит, т.к. ситуация складывается не в его пользу. Массовое участие «Хезболлы» во взятии Эль-Кусейра, приграничного с Ливаном сирийского города, удерживавшегося сирийскими мятежниками, – тактическое поражение Эр-Рияда. Сражению за небольшой город, с населением всего в 30 000 чел., каковым является Эль-Кусейр, Эр-Рияд придавал немалое значение и даже полностью профинансировал участие в нём сирийских оппозиционеров. Незримое финансовое присутствие саудовцев в Эль-Кусейре, на ливано-сирийской границе, означает, что Саудовская Аравия расширила театр собственных действий и пересекла негласный рубеж своего влияния – сирийско-иорданский кордон (4).

За два месяца до этого Саудовскую Аравию посетили представители оппозиционеров-террористов из Сирии. Были достигнуты договорённости (не без помощи США) о передаче функций главного спонсора сирийских террористов от Катара к Саудовской Аравии. Итог: оппозиционеры получили 35 тонн вооружений, а саудовские спецслужбы пронизали оппозиционное движение. По сообщениям иностранных СМИ, контакты с ними главаря экстремистской группировки «Лива ат-Таухид», начальника штаба Свободной армии Сирии генерала Салима Идриса, как и многих других оппозиционеров, – ни для кого не секрет.

С. Идрис пользуется достаточным авторитетом в Национальной коалиции оппозиционных сил, влияя в т.ч. на назначение представителей от оппозиции, на переговоры с иностранными спонсорами. Влияние С. Идриса – это влияние Эр-Рияда. Саудовцы не ограничиваются контактами только с радикалами, опекая и светский сегмент в среде сирийской оппозиции. Здесь Эр-Рияд стремится переиграть Катар и Турцию, которые делают ставку преимущественно на так называемое умеренное крыло мятежников (4).

Сирия – это не только противостояние Запада и его арабских союзников с Башаром Асадом, но подковёрная борьба самих арабских союзников друг с другом. Уход Башара Асада – это возможность создать новый арабский Восток от Ирака до Средиземного моря, где нет места Ирану, где шиитское влияние сведено к минимуму и каждое из арабских государств желает застолбить в регионе своё место. Идут напряжённые попытки найти оптимальный баланс между условно светским и экстремистским крылом оппозиции, но ставка делается на оба.

По степени влияния тот, кто ошибается в этой игре, тут же снижается на несколько пунктов вниз. Упоминавшийся уже пример: Катар, поставив на радикалов, тут же лишился «должности» главного снабженца сирийской оппозиции. Запад, раздумывая над тем, кто будет править Сирией после Асада, усмотрел в происках катарцев угрозу своим долгосрочным интересам. На пост главного снабженца выдвинули саудовцев. Доха отреагировала гибко и поддержала кандидатуру Эр-Рияда, избежав открытого противостояния с Саудовской Аравией, которое вообще вывело бы Катар из сирийской игры.

В политическом исламе саудовская монархия может разглядеть вызовы собственной внутренней стабильности, по возможности экспортируя радикализм вовне. В свою очередь, поддержка Дохой не только радикалов, но и политической организации «Братьев-мусульман» не только в Сирии, но и в Египте, Ливии и в других странах арабского Востока в определённой степени настроила саудитов против Катара, и последствия не замедлили себя ждать.

Отныне в Эр-Рияде будут решать (с оглядкой на Вашингтон), кто какое вооружение и кому конкретно будет посылать в Сирию (5). Для саудовцев - это шаг на ступеньку вверх. Теперь в вопросах поставки вооружений Саудовская Аравия – основной партнёр для Соединённых Штатов и Европы. Саудовские спецслужбы смогут дозированно отпускать вооружение тем или иным группировкам, соблюдая тонкий стратегический баланс, не снижая темпов борьбы против Асада и не позволяя его противникам вооружиться до такой степени, чтобы захотеть большей политической независимости.

В Эр-Рияде помнят случай с Усамой бен Ладеном: навоевавшись по всему миру и заработав громадный авторитет в экстремистских кругах, этот саудовец стал сыпать угрозами в адрес монаршей семьи. Саудитты извлекли урок и не финансируют бездумно все подряд оппозиционные группировки в Сирии.

Сирийская проблема остаётся для Эр-Рияда проблемой. Дамаск оказался более крепким орешком, чем предполагалось сначала. Пока же в иностранной прессе циркулирует пропагандистский миф о том, что привести к власти в Сирии светских политиков из числа противников Асада – вполне под силу Саудовской Аравии (4). Об этом же твердят и саудовские политики.

Словесный трюк рассчитан на арабскую аудиторию, так как от поддержки саудовцев в арабском мире зависит успех очередной геополитической мисси Эр-Рияда на Ближнем Востоке, которая осуществляется, как всегда, в интересах коллективного Запада.

1) «Saudi heavy weapons supply to Syrian rebels breaks up Arab summit in uproar» (Debkafile, March 28, 2013)

2) «Saudis explore Iranian options for Syria & Lebanon» (Debkafile, May 13, 2013)

3) «Иран и Турция являются центрами мысли, политики, экономики и культуры исламского мира» (Trend.az.,28.04.2013)

4) «Syria Is Now Saudi Arabia's Problem» (Foreign Policy, June 6, 2013)

5) «Saudi edges Qatar to control Syrian rebel support» (Reuters, May 31, 2013)