Размышления историка в канун 230-летия присоединения грузинского государства к России

Размышления историка в канун 230-летия присоединения грузинского государства к России.

Бывая время от времени на Тишинской площади в Москве, никогда не могу отделаться от странного чувства ощущения какой-то утраты. И дело не том, что давно уже нет здесь знаменитого Тишинского рынка с его «развалами» и торговлей саженцами. Ностальгию вызывает другое: памятник в центре площади. Монумент называется «Дружба навеки», возвели его к двухсотлетию присоединения Грузии к России. В августе этого года этому событию исполнится уже 230 лет.

Собственно, отсчет ведется от даты подписания знаменитого Георгиевского трактата – 4 августа (24 июля по старому стилю) 1783 года. Вполне возможно, что в нынешнем году этот юбилей не привлечет особого внимания: у политиков и экспертов август – месяц традиционных отпусков. Хотя в Грузии наверняка найдутся персонажи, которые не преминут воспользоваться юбилеем для того, чтобы очередной раз от души покуражиться, обвиняя Россию по всех смертных грехах. Господь им судья, конечно, но в том, почему соседнее православное государство выбрало себе такую судьбу, стоит все-таки разобраться.

Понятно, что в современной Грузии, как, впрочем, практически повсюду в новых независимых государствах – бывших союзных республиках, сегодня утвердились мифологизированные, переписанные в угоду национальным элитам версии собственной истории. Как правило, черное в них стало белым, добро – злом и наоборот.

Многовековая история Грузии показана как череда успехов национального гения, а присоединение к России – как трагедия, результат коварных происков северной державы.

Грузия практически всегда в своей истории была периферийным регионом соперничающих крупных держав. Западные империи были последовательно представлены Римом, Византией, Турцией. Олицетворением восточных империй выступала Персия (Иран). Позднее на историческую арену вышла северная империя – Россия. Территории переходили постоянно из рук в руки. При этом периоды независимости, конечно же, также существовали, но объективности ради следует признать, что чаще всего они не были продолжительными. Особенно, если брать период, более близкий к нашему времени. В столетие, предшествующее вхождению Грузии в Россию, грузинские княжества Имеретия, Мегрелия, а также Абхазия принадлежали или были зоной доминирования Турции, а Картли и Кахетия – Персии.

Вообще нынешние границы всех государств Южного Кавказа – заслуга именно России, ведь та же Грузия входила в состав Российской империи по частям, поскольку не была к тому времени централизованным государством.

Обращение к истории дает ключ к пониманию современных процессов. Непредвзятый взгляд в прошлое недвусмысленно показывает, что именно в период нахождения данных государств под покровительством северной державы (т.е. России) многие проблемы, в том числе безопасность и социально-экономическое благополучие большинства населения, обеспечивалось более эффективно, чем в периоды, когда эти страны попадали в зависимость от своих южных соседей.

В принципе любая империя стремится к обеспечению порядка в своих провинциях. В этом, в частности, и состоит политико-правовая особенность имперской формы организации власти. В нашем случае западные и восточные империи не останавливались ни перед чем, чтобы поддержать власть центрального правительства.

Одни только перемещения народов во времена персидского шаха Аббаса чего стоят! Например, в результате походов шаха Аббаса в Грузию в начале XVII столетия он только в плен угнал порядка 200 тысяч грузин, а потери убитыми составили 100 тысяч.

Естественно, что эти азиатские по методам управления империи старались исключить любые, невыгодные для своих интересов форсмажорные неурядицы в своей пограничной периферийной зоне. Причем это вовсе не означало, что азиатские южные империи таким образом устанавливали жесткий порядок во внутренней сфере безопасности своих провинций на Кавказе. Отнюдь: грабительские набеги северокавказских этносов на Грузию были тогда вполне обычным явлением.

Однако проблема не сводится только к безопасности. Грузия была периферией и в хозяйственном смысле для данных империй. В самом деле, что могла предложить на рынки империй Грузия в прошлом? Продукцию сельского хозяйства. Но ведь этого товара было в избытке в других провинциях как западных, так и восточных империй. Причем не просто в избытке, а еще и более лучшего качества. Разве могли сравниться грузинские мандарины со средиземноморскими персиками или иранскими фисташками?! Особых оригинальных ремесленных и промышленных изделий Грузия также представить на рынки не могла. Богатых залежей природного сырья, разработка и эксплуатация которых была бы возможна при том уровне развития техники и технологии, в Грузии не было. Да, Грузия давала для южных империй такой ценный товар, как рабы, но это как раз свидетельствует о ее негативной периферийности. Кстати, нельзя не отметить, что зачастую рабов южным империям поставляли сами местные политические элиты. И это не всегда была «дань кровью» в духе мифов эллинов. Те же грузинские князья цинично обогащались посредством торговли своими соотечественниками. Увы, других «ликвидных» товаров в их распоряжении просто не было.

Нечто подобное можно сказать и о курортах. Средиземноморское побережье все-таки объективно в этом отношении лучше Черноморского. Поэтому в исторических сочинениях греческих, римских и византийских историков мы можем отыскать сведения, например, о греческих колониях на побережье Колхиды, но мы не найдем свидетельств тому, что знать метрополий предпочитала проводить свой отдых в этих местах. Экономические сравнения тех доходов, которые имела метрополия от данных частей империи, с другими аналогами, например, Египтом или Сирией, показывает именно на относительную неразвитость экономик провинций, расположенных на Южном Кавказе.

Другими словами, в составе восточных и западных империй Грузия была объективными обстоятельствами обречена на достаточно незавидное прозябание в сравнении с остальными провинциями. Сохранение же интереса к данному региону со стороны центральных властей империй было вызвано преимущественно внешнеполитическими факторами. Грузия выступала дальним форпостом империй, своего рода потенциальным полем сражений с внешними врагами, а на таких полях, естественно, никто серьезно и не пытался организовать высокопродуктивное хозяйство, поскольку слишком велик был риск потерять вложенные средства в пламени новых войн.

Теперь посмотрим, как изменилась ситуация после вхождения региона в состав северной империи. Грузия осталась периферией. Но какой! На рынках северной России продукция сельского хозяйства Кавказа была востребована наилучшим образом.

А когда в период существования Советского Союза большевики еще и установили железный занавес, то подобный протекционизм вообще сделал те же грузинские мандарины изысканным лакомством советских граждан. За летний сельскохозяйственный сезон люди делали целые состояния на выращивании и продаже на рынках российского Нечерноземья своей продукции. А какую прибыль приносил курортный сезон?! Это все было на нашей памяти. В результате Грузия именно из-за своей периферийности в составе северной державы, мощь которой гарантировала безопасность развития, превратилась в процветающую провинцию. Так что нынешние мифы о «гнете империи», «тюрьме народов» оставим на совести их авторов.

В этом смысле - насколько хорош был ход политических элит Грузии, пожелавших резко оторваться от северной державы, разорвать интеграционные связи с ней? Отказ от «унизительного» с их точки зрения статуса периферийности обернулся как раз потерей тех несомненных преимуществ, которые имманентно были присущи такому положению.

Так, может быть, Грузия с успехом найдет свое место в новой региональной конфигурации? Ведь грузинские историки утверждают, что грузинская знать умела встраивать свои интересы в схему сильного покровителя, каковым в регионе был в течение столетий Иран. Некоторые персидские правители брали в жены грузинских княжен, персиянки в свою очередь, случалось, выходили замуж за грузинских князей. Грузинские военноначальники служили верой и правдой под знаменами персидских шахов, достаточно вспомнить легендарного Георгия Саакадзе.

Однако не будем спешить и давайте вспомним, что произошло позднее, тем более, что это напрямую касается заключения Георгиевского трактата. Когда Сефевидский Иран стал ослабевать, особенно в период правления в Персии династии Зендов (1750-1794 годы), не опиравшейся на мощную племенную основу, правители Грузии показали свои истинное лицо. Царь Ираклий II, «владетель» Картли и Кахетии, потому и обратился к России с просьбой принять его под покровительство, что он чувствовал закат Персии. Ему ли было этого не понимать, ведь он длительное время жил при дворе Надир-шаха и даже служил в его армии. Именно за заслуги перед персами последние и сделали его (после смерти его отца Теймураза) царем объединенных царств. Но именно Ираклий II заключил в 1783 году Георгиевский трактат с Россией, то есть практически признал себя вассалом российского императорского двора (артикул 1 трактата), что, среди прочего, обозначало отказ грузин от самостоятельной внешней политики (артикул 4). Но, получив обещанную военную поддержку от России, грузинский царь стал ловчить и «злоупотреблять доверием»: самовольно затеял войну на востоке, стремясь прибрать к рукам персидские провинции на Кавказе, также пытавшиеся избавиться от владычества персов. А дальше – больше. Ираклий II в нарушении Георгиевского трактата уже в 1786 году сепаратно заключает соглашение о ненападении с турецким Сулейман-пашой. Это был прямой удар по интересам России, ведь она не из альтруизма заключала Георгиевский трактат. Последний должен был гарантировать союзничество грузинской элиты на случай войн. Россия только в 1774 году завершила Кючук-Кайнарджийским миром войну с Турцией, а в 1787 году разразилась новая война. И тут такое предательство! Впрочем, правители Грузии вскоре за это и поплатились.

Императрица Екатерина Великая выводит свои войска из Грузии. А к власти в Персии приходит новая династия – Каджары, шахи которых были родом, кстати, из тех самых восточнокавказских провинций, на которые так неосмотрительно пошел войной Ираклий II (каджары – этнос тюркского происхождения).

Шах Ага-Мухаммед сразу же в 1795 году пошел войной на Грузию и легко разбил на окраине Тифлиса наспех собранное грузинское войско. Несколько десятков тысяч грузин жестоко поплатились за «дипломатические метания» своего правителя.

Ираклий II терпит и политическое поражение: он отходит от власти, передав ее своему сыну Георгию XII. Тот в очередной раз взывает к России, и посланные русские войска вытесняют персов. Новый грузинский царь, пытаясь загладить промахи своего отца, просит уже не покровительства России, а вхождения в ее состав. После чего и наступили те самые «двести лет дружбы», увековеченные в монументе на Тишинской площади.

Георгиевский трактат спас Грузию, но не избавил ее правителей от пагубной привычки играть судьбами своего народа. Именно эта привычка и привела к нынешним печальным последствиям.