Турция – Израиль: субподрядчики американского «переформатирования»

«Израильтяне любят Турцию» – написано на плакате одного из турагентств в Тель-Авиве. Туроператоры полны оптимизма, и надеются, что курорты турецкой Антальи вновь наполнятся израильскими туристами, как это было всего четыре года назад. Ведь «Биби» Нетаньяху принес свои извинения турецкому премьеру Эрдогану, а тот эти извинения принял. Западные медиа говорят, что поездку Барака Обамы на Ближний Восток можно считать удавшейся хотя бы из—за перемирения Турции и Израиля. Два мощных и влиятельных государства региона вновь сближаются и готовы к совместным политическим ходам на заминированном поле ближневосточного переформатирования. Но насколько прочны будут их отношения после серии демаршей в отношении друг друга? Куда будут обращены их совместные усилия? Вот вопросы, правильные ответы на которые определят ситуацию на Ближнем Востоке, в «шиитском полумесяце» Большого Ирана и в постсоветских Центральной Азии и Закавказье.

Эпоха сердечного согласия до Эрдогана

Турция была первой мусульманской страной, признавшей Израиль в 1949 году. Анкара как форпост НАТО в регионе и Тель-Авив как силовой противовес «арабскому социализму» – две страны были обречены на альянс. Тем более, что это отвечало интересам и главного их стратегического союзника – США. Факт партнерства и общности интересов был закреплен договором, а точнее – протоколом 1958 года, который подписали премьер-министр Турции Аднан Мендерес и легендарный Давид Бен Гурион. Документ предусматривал самое широкое сотрудничество в военной и экономической областях, а дополнительный меморандум объявлял о совместной борьбе с экстремизмом (под которым тогда подразумевалась деятельность палестинцев и турецких курдов) и о противостоянии «расширяющемуся советскому влиянию».

Революция 1979 года в Иране только укрепила этот союз. У Анкары и Тель-Авива появился вполне серьезный общий геополитический противник. Его усиление угрожало интересам обеих стран, а ничего не сплачивает больше, чем дружба против кого-то конкретного. Революция в Иране создала некую общую угрозу, перед которой элиты двух стран объединились, а у возникающего альянса появилась внутренняя динамика, подхлестываемая внешней угрозой.

В 1991 году, когда холодная война близилась к завершению, Турция и Израиль перевели дипломатические отношения своих государств на уровень послов. Спустя пять лет было заключено полномасштабное военное соглашение между двумя странами. Кроме поставки израильской военной техники Анкаре и модернизации турецких военных самолетов в Израиле, соглашение также предусматривало создание объединенной группы военно-стратегических исследований, обучение турецких офицеров в Израиле, обмен разведывательной информацией. Отдельными статьями соглашения оговаривались проведение совместных сухопутных, военно-морских и военно-воздушных маневров, тренировочные полеты турецких самолетов в израильском небе, и, соответственно, израильских – в турецком. Соглашение было подписано в период первого премьерского срока Биньямина Нетаньяху и до сих пор считается одним из самых серьезных дипломатических успехов Израиля.

Последствия данного договора не исчерпывались исключительно военной сферой. Его реализация вела к возникновению тесной связи между политическими, военными и разведывательными элитами двух стран, к выработке у них общего видения на те или иные внешние угрозы, на геополитические расклады в регионе. Не менее важный в этом контексте элемент связан с произраильским лобби в США и его возможностями. Сближение с Тель-Авивом позволяло Анкаре использовать возможности этого лобби, что вскоре принесло весьма ощутимые плоды. Именно благодаря усилиям израильского лобби в США были созданы препятствия для проекта резолюции Конгресса, связанного с признанием факта геноцида армянского народа, уже подготовленного под давлением лобби армянского.

В 1997 году состоялись визиты министра обороны Израиля Ицхака Мордехая в Турцию и министра обороны Турции Турана Таяна в Израиль. Неделю спустя после визита турецкого министра на встречу с И. Мордехаем прибыл начальника Генштаба Турции генерал Чевик Бир в сопровождении 23 офицеров. В начале января 1998 года состоялись первые совместные военно-морские маневры Израиля, Турции и США под названием «Надежная русалка».

Военное сотрудничество дало толчок и развитию экономических отношений между двумя странами. С подписанием договора 28 августа 1996 года был подписан договор о сотрудничестве в области оборонной промышленности. А в 1998 году во время визита премьер-министра Турции Месута Йылмаза в Израиль был заключен договор о свободной торговле.

Этот экскурс в историю отношений Тель-Авива и Анкары в эпоху холодной войны необходим для того, чтобы понять – сердечное согласие двух стран и их партнерство изначально подразумевало наличие внешнего врага – СССР-Россию, Сирию, Иран. Соответственно, это партнерство как нельзя более полно отвечало интересам США в регионе, более того, давайте уж называть вещи своими именами, было инструментом его политики, а потому – пользовалось его вниманием и поддержкой. Внешне – США играли посредническую роль в укреплении альянса. Но на самом деле именно американские интересы в регионе создавали фундамент турецко-израильского партнерства.

Кстати, антисирийская и антииранская направленность этого альянса ни для кого секретом не была. И другие союзники США в регионе относились к данному факту более чем одобрительно. Когда на совещании Лиги арабских государств Сирия, ощутившая уже в те годы агрессивный потенциал альянса, выдвинула предложение принять резолюцию, осуждающую турецко-израильское военное сотрудничество, то ее инициатива была не просто отклонена. Представители Иордании и Омана выразили мнение о том, что альянс Анкара-Тель-Авив не представляет опасности для арабского мира. Впрочем, никого это особо не удивило. Нефтяные монархии Залива и иорданский король Абдалла Второй просто в очередной раз продемонстрировали, что интересы США для них важнее вопроса о Палестине и Иерусалиме.

Эрдоган в поисках нуля

Как только в 2002 году «Партия справедливости и развития» единолично осталась у власти, внешняя политика Анкары стала напоминать некие хаотичные подергивания, которые официально назывались «ноль проблем с соседями», «максимум консолидации», «ритмичная дипломатия». Но этот хаос и неупорядоченные связи имели свою внутреннюю логику. Членство в НАТО и вступление в ЕС были стратегическими приоритетами турецких политических элит и остаются таковыми на сегодняшний день. Вопрос для Эрдогана и руководства ПСР заключался в другом – как повысить свой статус на внешнеполитической арене, добиться положения «особого партнера» в глазах Запада и при этом не растерять поддержку внутри страны.

Исламские ценности, о которых говорят лидеры ПСР – это лишь инструмент, который избран Эрдоганом для приобретения «особого статуса Турции». Это ответ на рост национализма в стране, на стремление политических элит Турции к региональному доминированию и лидерству в тюркском мире. Если внимательно анализировать действия Анкары, то создается впечатление, что Эрдоган и Давутоглу избрали во внешней политике роль «вечного модератора» и «постоянного посредника». Это, возможно, выигрышная позиция, но выигрышна она лишь на коротких дистанциях. Стремясь получить максимум бонусов в глазах исламского мира, Эрдоган предпочел жесткую позицию в отношении Израиля, что неизбежно вело к кризису в отношениях и, как вскоер оказалось, серьезно снижало возможности для турецких дипломатических маневров. Первый кризис в турецко-израильских отношениях был связан с тем, что Анкара, чтобы улучшить свой престиж в глазах исламистского электората в феврале 2006 года, стала первой страной, в которую посетил с визитом победивший на выборах в Палестине лидер ХАМАСа Халед Машаль. Итогом кризиса стало то, что израильское лобби начисто отказало новому руководству Турции в своей поддержке.

Но это было лишь начало. Переговоры между Израилем и Сирией при посредничестве Турции в 2007 году имели все шансы стать опорой процесса мирного урегулирования на Ближнем Востоке. Турция успешно выполняла посреднические функции между сторонами, и казалось, что до заветной цели Анкары, особого уважения и возможности решать важнейшие проблемы региона, было подать рукой. Но близившиеся к успеху переговоры были прерваны операцией «Литой свинец», которую 27 декабря 2008 года начал Тель-Авив в секторе Газа. Поскольку операция была начата сразу же после визита премьер-министра Израиля Эхуда Олмерта в Анкару, Турция, посчитала себя обманутой. В реальности же наступила расплата за односторонний выход из турецко-израильского альянса.

Столь же неудачными были и попытки Анкары сыграть особую роль в диалоге Запада и Ирана по поводу ядерной программы последнего. Анкара подчеркивала значимость партнерских отношений с Ираном, демонстративно говорила о том, что не поддерживает односторонние санкции в отношении исламской республики, введенные в январе 2012 года Вашингтоном. Эрдоган говорил о праве Ирана на мирный атом, Ахмед Давутоглу заявлял, что «мы не позволим кому-либо вбить между нами (Ираном и Турцией) клин». Но одновременно с этой риторикой – шел поиск Турцией партнеров для замещения импортируемых из Ирана энергоресурсов, а министр энергетики Танер Йылдыз постоянно подчеркивал необходимость расширения импорта энергоресурсов из Саудовской Аравии, Ливии и, особенно, из Азербайджана.

Подобная непоследовательность была во всем. Руководство Турции пыталось установить «особые отношения» с арабскими монархиями, а буквально через день Эрдоган заявлял, что его настораживает излишняя внешнеполитическая активность монархий Залива и беспокоит исходящая оттуда экспансия ваххабизма. Но вот какой интересный момент: даже если не обращать внимание на то, что нынешний президент Турции А.Гюль восемь лет отработал экономическим советником в Исламском банке развития в Джидде (Королевство Саудовская Аравия), а ряд влиятельных сегодня в Турции политиков имеют очень тесные связи с Королевством, то ежегодные транши «зеленых денег» в Турцию из монархий Залива в размере от $6 до $12 миллиардов – факт, заставляющий с изрядным скепсисом относится к антисаудовской риторике турецких политических лидеров.

Подобная непоследовательность была слишком очевидной, чтобы оставаться безнаказанной. «Особого диалога» с Тегераном не получилось, как не получилось достичь с Эр-Риядом и Дохой полноценного соглашения по Сирии и ее «пост-асадовскому» обустройству. А Тель-Авив, который и без того всегда «себе на уме», который в любых союзах и альянсах стремится к реализации в первую очередь своих интересов, решил, что пара публичных пощечин Эрдогану совершенно не повредит. Как итог - новый виток кризиса в двусторонних отношениях: скандал в Давосе-2009, история с «Флотилией мира» и так далее. Впрочем, эти события достаточно полно описаны, чтобы пересказывать их вновь. Более важным является то, что при всех поворотах отношений и публичных скандалах, альянс продолжал существовать, пусть и в менее заметной широкой публике форме.

Обама примиряющий

Впечатления от успешности Обамы в роли миротворца и примирителя Анкары и Тель-Авива, «эпохальность извинений Израиля» портят несколько обстоятельств. На официальном уровне – да, Анкара и Тель-Авив обменивались резкими заявлениями. На бытовом – да, существовало напряжение, было даже снято замечательное кино «Долина волков. Палестина» с блестящим Неджати Шашмазом. Однако, экономические отношения между двумя странами в этот период… успешно развиваются. Если посмотреть динамику, то за первые 10 месяцев 2010 года (как раз в год инцидента с «Мави Мармара») импорт из Турции в Израиль увеличился на 18%, а израильский экспорт в Турцию подскочил на 29%. Смотрим год 2011. По данным израильского Института экспорта, с января по август, торговля между Израилем и Турцией выросла еще на 26%, составив 2,8 миллиарда долларов, а импорт из Турции, вырос за указанный период, в среднем на 23%. Где здесь серьезное ухудшение отношений?

Да, правительство Эрдогана на некоторое время заморозило с Израилем государственные заказы для оборонной промышленности. Израиль в свою очередь решил не возвращать Турции 5 БПЛА Heron, которые нуждались в замене двигателей, а также отказались поставлять ракеты Барак-8, и реактивные бронекомплекты для танков М-60. Была приостановлена модернизация четырех АВАКС’ов, приобретенных Турцией у США, на которых израильская IAI-Elta должна установить программную систему поддержки стоимостью в 25 миллионов долларов. Но потом, когда общественное возмущение стихло, военно-техническое сотрудничество вновь начало входить в прежнее русло, а сотрудничество спецслужб и не прекращалось.

Создается впечатление, что публичное обострение отношений с Израилем, на которое пошел Эрдоган, было рассчитано на внутриполитический эффект, было, так сказать, «явлением для внутреннего употребления». В реальности же отношения с Израилем оставались чрезвычайно важными для Турции, особенно с учетом ее долгосрочных интересов. И демонстративные шаги Эрдогана если и были восприняты с одобрением частью турецкого общества, то согласия между турецкими политическими элитами не добавили.

Разрыв отношений с Израилем не давал Турции никаких внешнеполитических и экономических преимуществ, разрушал баланс в отношениях с соседями по региону, ослаблял позиции Анкары на переговорах с Саудовской Аравией и Катаром. Другое дело, что выйти из этой ситуации Эрдогану надо было с наименьшей потерей лица. Потому и публичный «акт примирения» был раздут медиа как событие чуть ли не мирового значения.

Суть состоявшегося примирения при посредничестве Обамы заключалась в том, что перед мировой общественностью трио Вашингтон-Анкара-Тель-Авив разыграло спектакль. Вашингтон выступил посредником, продемонстрировав свое влияние на две ключевые страны региона, что несколько снизило критику ближневосточной политики нынешней администрации внутри страны. Израиль показал себя государством, способным на компромисс, нежелание достигать который ставится ему в вину во всем мире. Эрдоган чуть ли не заработал лавры «национального героя тюркского мира».

А в итоге – альянс официально восстановлен, готов к решению поставленных Вашингтоном задач в регионе и на прилегающих к нему пространствах. Кроме того, теперь и Анкаре, и Тель-Авиву будет проще объяснять общественности своих стран совместные шаги в Леванте, вокруг Ирана, на Кавказе и в Центральной Азии.

Иран, Россия и новый старый альянс

Для чего США понадобился новый альянс – достаточно очевидно. В чем суть затеянного Вашингтоном «переформатирования», десятилетний юбилей которого регион будет «отмечать» в нынешнем году? Приход к власти в государствах Ближнего Востока (и не только) тех политических элит, которые сформировались в результате «национальных модернизаций», которые считают западный путь развития единственно возможным, а «общество потребления» – идеалом (ну, может с некоторым отклонением в сторону местной специфики).

Но реализация этого плана столкнулась со значительными трудностями, Вашингтон откровенно недооценил влияния Ислама и переоценил привлекательность «западного образа жизни» для населения государств региона. Пока что власть перехватывают «исламские традиционалисты». За годы борьбы с ними режимов, которые в той или иной мере поддерживал Вашингтон, они сформировались как гибкая политическая структура, пользующаяся поддержкой и авторитетом у населения, способная действовать в условиях «управляемого хаоса». Но в Белом Доме оптимизма не теряют, логично рассуждая о том, что все течет, все меняется, лет через пять «весенняя пена» постепенно схлынет, и к власти придут проамериканские элиты.

Пока же перед Вашингтоном стоит проблема утилизации «горючего материала», тех, кого Запад сначала выпестовал, а теперь «не признает», называя «исламистами» и «террористами». Куда канализовать недовольство «умеренных»? Только в идею Аль-Кудса, в возвращение Иерусалима. Политическая борьба вокруг этого вопроса длится уже 65 лет, и может продлиться еще столько же, если США и Западу в целом удастся сохранить военно-политический баланс «обновленных арабской весной» государств и альянса Турция-Израиль. Если посмотреть историю поддержки арабскими странами Палестинского движения сопротивления – то ничего особо сложного в этой задаче нет. И Анкаре здесь отводится роль инициатора нового мирного процесса, учитывая уже имеющийся опыт и установленные в палестинской среде связи.

Израилю и Турции предстоит также и «работа» в Сирии. По представлениям вашингтонских аналитиков, их совместные действия должны, во-первых, не допустить превращения приграничных районов в «дикие земли», левантский вариант Сомали. Во-вторых, сделать все, чтобы Эр-Рияд и Катар не оказались в числе тех, кто получит от свержения Сирии максимальные бонусы. И в-третьих, максимально ослабить и убрать с политической арены Леванта Хезболлу.

Кроме того, Вашингтон рассчитывает, что совместными турецко-израильскими усилиями «умеренные» будут втянуты в подогреваемое извне суннито-шиитское противостояние, в борьбу с ростом значения Ирана как региональной державы. Исламская республика была и остается основным противником альянса в регионе, а сочетание израильских угроз и турецких «мягких методов» существенно расширяет его возможности в давлении на Тегеран.

Если же говорить не об «умеренных», а о «непримиримых», то они будут задействованы в экспансии «агрессивного Ислама» в «шиитский полумесяц», на Кавказ, в Центральную Азию. И этой своей гранью израильско-турецкий альянс направлен против России. Совместные действия Турции и Израиля уже обеспечили антироссийскую и антииранскую ориентацию Азербайджана. Но это не конечная точка, в перспективе – новая, прозападныя конфигурация Южного Кавказа. Итоги закончившегося вчера визита Эрдогана в Кыргызстан также заставляют серьезно задуматься. Пророссийская элита Бишкека не столь сильна, как это порою принято представлять в Москве, а политические, экономические и культурные позиции Турции в Кыргызстане уже сегодня сильнее российских.