Высадка десанта в Одессу 96 лет назад

В 5 часов утра 23 августа 1919 года головной отряд Сводно-драгунского полка Вооруженных сил Юга России — примерно 250—300 человек — десантировался на косу Сухого лимана.

Во второй половине дня 22 августа с британских гидроаэропланных маток на разведку побережья в районе Сухого лимана вылетели два британских гидроплана. В районе Александровки располагалась красная военная часть. Красноармейцы начали обстреливать летательные аппараты, в результате чего им удалось ранить одного лётчика и он был вынужден совершить посадку на берегу. Гидроплан был захвачен красными, а пилота и второго члена экипажа — наблюдателя — увезли в Одессу на автомобиле.

Около 3-х часов утра на тральщик «Роза» началась посадка головного отряда десанта — 1-го (ротмистр Юрицын) и 2-го (ротмистр Лесеневич) эскадрона крымцев. Тральщик отшвартовался от транспорта под бодрое пение «десантников», выстроившихся по его бортам.

В 5 часов утра 23 августа головной отряд Сводно-драгунского полка — примерно 250—300 человек — десантировался на косу Сухого лимана. Последующие партии по 35 — 40 человек высаживались баржами. Из-за бурного моря не удалось перевести лошадей с «Маргариты» на средства десантирования, полк высадился в пешем строю. Лошадей удалось «десантировать» только для ординарцев, которые осуществляли связь между наступающими колоннами и пунктами наблюдения на берегу, которые в свою очередь обменивались информацией с эскадрой, для чего на берег с борта «Кагула» были высажены сигнальщики — гардемарины Г. Афанасьев и В. Гезехус. Связь была налажена великолепно, что сыграло выдающуюся роль в успехе десанта. Высадка пришла бесшумно, советских войск на берегу обнаружено не было.

Передовой отряд на подводах начал продвигаться вдоль берега в сторону Одессы, занимая по плану операции плацдарм для обеспечения высадки основных сил, но, не встречая никаких красных частей, к 8-ми утра достиг Дачи Ковалевского, где обнаружил береговую батарею из 2-х 48-линейных гаубиц. Расчёт батареи тут же перешёл на сторону белых, командир батареи сообщил, что он и его команда давно ожидают деникинцев и просят зачислить их в Белую армию. Батарея была присоединена к передовому отряду.

Высадка была осуществлена рядом с немецкой колонией Люстдорф. Местные жители очень тепло встретили бойцов, все были хорошо накормлены обильным завтраком. Колонисты рассказали, что красных частей нет вплоть до самой Одессы, а в противоположном направлении, в районе Александровки, имеется красноармейская часть, охраняющая склады мануфактуры, численностью примерно в 100 бойцов (та, что обстреляла и сбила один из британских гидропланов).

Командир головного отряда, по собственной инициативе, ввиду отсутствия всякого противодействия со стороны красных, принял решение продвигаться дальше, и дошёл до линии Аркадия — Малый Фонтан — село Татарка, где и занял оборону. По пути были захвачены наблюдательный пункт с исправными прожекторами (на мысе Большой Фонтан) и брошенная полевая кухня с готовым обедом (в Аркадии), там же на сторону десанта в полном составе перешёл пост пограничной стражи и ещё одна тяжёлая береговая батарея.

Когда высадка всех сил десанта на берег завершилась, полк разбился на колонны и начал наступление на город в следующем порядке:

— 1-я колонна Петроградского эскадрона ротмистра Рубцова продвигалась по побережью через Аркадию, Французский бульвар, Ланжерон и далее к центру города;

— 2-я колонна, 2-й эскадрон ротмистра Лесеневича, по линии трамвая через Большой Фонтан к Главному ж.д. вокзалу;

— в направлении главного удара две колонны — 3-я и 4-я — полковника Зотова и штабс-ромистра Глазера под общим командованием самого Мирза-Туган-Барановского к главной тюрьме на Люстдорфской дороге. Из тюрьмы были выпущены все узники, посаженные большевиками по классовым мотивам. Среди прочих был освобождён генерал Безрадецкий бывший командир 15-й пехотной дивизии — старик с седой бородой;

— 5-я колонна из 1-го эскадрона ротмистра Юрицына направлялась на товарную станцию;

— 5-й Новороссийский эскадрон ротмистра Ляшкова следовал за центральным отрядом в резерве, на расстоянии 400 шагов;

— 6-й Новороссийский эскадрон ротмистра Аладьина остался на месте высадки для прикрытия путей отхода и Овидиопольского направления.

Каждой колонне были выданы планы города, разбитые на пронумерованные квадраты. Такие же карты были на кораблях эскадры. Когда была необходима помощь эскадры, ординарцы скакали на пункт связи на берегу и сообщали, по какому квадрату необходимо вести огонь корабельной артиллерии. Русский крейсер «Кагул» и английский «Каррадок» следовали вдоль побережья совместно с продвижением десанта и открывали огонь по квадратам «вслепую» по запросам десанта.

К полудню, узнав о десанте, город покинули все высшие красные командиры — Ян Гамарник, Борис Краевский и Иона Якир — заявив, что они «направляются на фронт в районе Вознесенска». Из-за бегства всего командования некому было объявить эвакуацию города, что привело к тому, что многие видные деятели советского режима попали в руки восставших.

К 3-м часам дня поступили сведения, что в район артиллерийского училища и в Лагерном месте (месте лагерного сбора кадетского, юнкерского и артиллерийского училищ) скапливаются силы красных — до 6-ти сот человек при шести гаубицах и одном броневике. Эта информация была, посредством установленного на берегу сигнального маяка, передана русской и британской эскадре. Крейсеры «Кагул» и «Карадок» немедленно открыли огонь из своих орудий по местам скопления красноармейских частей и добились ряда удачных накрытий целей, что привело к панике в частях советских войск, находившихся на побережье.

При первых звуках корабельных орудий начали разбегаться по домам мобилизованные красноармейцы 47-й дивизии РККА. Иван Клименко вспоминал: «в карауле была ненадёжная публика, и как только началась бомбардировка, она стала разбегаться».

Около 17-ти часов на пересечении дороги из Молдаванки на Аркадию с линией трамвая было замечено новое скопление сил красных (415-й и 416-й полки), в количестве до 800 человек, готовившихся к атаке на авангард десанта, но которое так же в короткое время было рассеяно метким огнём корабельной артиллерии.

В 17 ½ часов передовой отряд возобновил своё продвижение в сторону Одессы и дошёл до железнодорожных путей, огибающих город и, ввиду наступающей темноты, остановился на ночлег. Тем временем, согласно договорённости с офицерским подпольем, тяжелая батарея в Аркадии, перешедшая на сторону ВСЮР, сделала три выстрела в сторону Одессы, что являлось сигналом к началу восстания. Тут же по всему городу поднялась оружейная и пистолетная стрельба.

В 20 часов 25 минут офицер на мотоцикле привёз из города последние данные: в районе железнодорожного вокзала — железнодорожной станции «Одесса-Главная» — идёт беспорядочная погрузка в вагоны, скопилось до 2-х тысяч красноармейцев и советских работников, которые пытаются эвакуироваться (бегство с вокзала началось ещё днем), а вся восточная часть города (от порта до улицы Пушкинской) уже находится в руках восставших. Корабельная артиллерия немедленно открыла огонь по станции, повредив железнодорожные пути, уничтожив подвижной состав и рассеяв красноармейские части. После 8 ½ вечера с вокзала не ушёл ни один состав. При обстреле вокзала сгорел вагон, в котором эвакуировался архив Одесской ЧК.

Тов. Клименко, остававшийся в Одессе до последнего момента, так вспоминал о последних минутах пребывания в городе:

Штаб и Комитет обороны решили уходить пешком…собрали до 150 человек, в основном советских работников и командиров штабов. Из военной силы оказалось в наличии только 20 курсантов, 25 кавалеристов с 3 пулемётами, броневик. К 12-ти ночи отряд вышел к станции Одесса-Сортировочная и устремился на Колосовку.

С наступлением ночи десант никаких военных действий не предпринимал и оставался на занятых с вечера позициях; тем временем Одессу занимали подпольные офицерские организации.