Прибытие Льва Троцкого в Одессу 96 лет назад

Будущий лауреат Нобелевской премии Иван Бунин в «Окаянных днях» 12 мая 1919 года написал: «Говорят, Троцкий таки приехал. Встречали, как царя».

Но лично Иван Алексеевич Льва Давидовича не видел. Зато недавно ушедший из жизни лауреат Каннского кинофестиваля легендарный кинодраматург Григорий Колтунов припомнил в «Воспоминаниях одесского полуинтеллигента»: «Троцкий! Самый настоящий! Я его видел на балконе нашего Оперного театра, когда он посетил Одессу, – я тогда даже подхватил веточку из тех, которые Троцкий разбрасывал над собравшейся огромной толпой из поднесенного ему букета».

И вновь Лейба в толпе. Одесский историк Саул Боровой увидел его так: «На так называемом Куликовом поле он выступал, стоя на броневике (рядом вокзал! – авт.).

Через день-два я случайно увидел Троцкого, когда он проезжал в открытой машине. Мне запомнился хищный оскал его лица, толстые губы...»

Однажды жителей тишайшего Стурдзовского переулка охватила тихая паника.

С утра переулок был оцеплен «бойцами невидимого фронта». Что бы это значило? Жильцы предположили, что комиссар Фельдман решил провести внеочередной «день мирного восстания» – так в Одессе именовалась «экспроприация экспроприаторов» или «отбор излишков у буржуазии».

Но на деле, как писал В. Гридин в труде «Дороги за колючую проволоку», «Троцкий, став на минуту всемогущим красным военным диктатором, однаж­ды появился в доме Шпенцеров – в самой глубине Стурдзовского переулка в сопровождении конного эскорта».

2 марта 1921 года полыхнул кронштадтский мятеж. Положение было аховое – еще 3 января Петргубком ввел нормы выдачи хлеба – 1 фунт (400 граммов) на четверых. Нависала угроза, что кронштадтцев поддержат братишки из питерского гарнизона и экипажей, то есть могут ударить с тыла. Не помогали даже развешанные повсюду плакаты с «разящими лозунгами» Троцкого, среди которых особым успехом у «недобитой интеллигенции» пользовался такой: «Солдат с вошью есть полсолдата!».

Взоры Льва Давидовича обратились к Одессе.

Старый большевик В. Елин писал: «Кронштадтские события произвели большое впечатление (в Одессе – авт.) не только на партийную организацию... Антисоветские настроения в рабочих массах, характерные для февраля, начали изменяться в лучшую сторону».

Опираясь на одесскую конъюнктуру, Троцкий принял решение. «Высылка моряков из Петрограда шла ударными темпами. Через несколько дней в пути уже находилось шесть эшелонов, направляющихся в Одессу... с «ненадежными матросами».

Лев Давидович удовлетворенно потирал руки и припоминал, что в свое время именно Одесса дала ему мандат в «Учредилку», разогнанную матросом Железняком.

Во всех присутственных местах «столицы юга» красовался портрет тов. Л.Д. Троцкого. И даже в ЧК на Маразлиевской его разглядел герой катаевского «Вертера»: «Вместо царского портрета к стене был придавлен кнопками литографический портрет Троцкого... еще страшнее было полотнище кумача с лозунгом «Смерть контрреволюции!». Этот плакат (в паре с портретом) рисовал художник Борис Маркович Дегтярь, выведенный под своей фамилией и названный автором Ионой Овсеевичем в известном романе Аркадия Львова «Двор».

В те дни Троцкий в своих письмах и депешах Одессу упоминал очень часто. Вот некоторые образцы: «Это показал одесский опыт, где в качестве губернатора поставлен черносотенец – Гришин-Алмазов». «Обладание Одессой открывало нам более не менее прямую и надежную связь не только с очагами Балканской революции, но и французскими и английскими портами». «Рискуем потерять Одессу...».

А сейчас, почти век спустя, наш город понемногу «теряет» память о Л.Д. Троцком – некогда грозном нар­комвоен­море, «демоне революции» и «вожде номер два».