Вспоминая архиепископа Никона (Петина)

Есть люди, без которых наша теперешняя, современная жизнь была бы не просто другой, а более бедной, что ли, лишенной части святынь. Мы незаслуженно забываем о них, вспомним хотя бы в дни памятных дат…

Его назвали Александром, в честь замечательного русского святого, отшельника, преподобного Александра Куштского, в день памяти которого в 1902 году родился будущий святитель. Малой родиной был Екатеринодар, после революции ставший Краснодаром. Принадлежал Александр к старинным кондовым кубанским казакам. Окончил местное духовное училище, но жизненный выбор по его окончании сделать не смог, вот и поступил и в Ставропольскую духовную семинарию, и в Кубанский политехнический институт.

Он решил стать священником с обетом безбрачия тогда, когда, казалось, дни Церкви Христовой в большевистской России сочтены. Вне Бога, он не видел радостей жизни. Внешне это был красивый человек: высокий, стройный, с прекрасными черными волосами и проникновенным взглядом темно-карих глаз. Став священником, отец Александр раз и навсегда установил для себя приличествующий внешний облик: он никогда не стригся и не брился, но выглядел всегда аккуратным. Обязательным считал постоянное ношение священнических одежд и сапог. В принципе, так и должен выглядеть священник, только сегодня не все утруждают себя соблюдением таких правил. Удивительно, но свои привычки отец Александр не менял – ни в тюрьме, ни в лагере, ни на фронте. Внешнее очень часто становится отражением внутреннего.

Отец Александр не смог получить высшего духовного образования, возможно, поэтому его проповедь была более свободной и живой. Получив назначение на глухой приход в Перми, поначалу он совершал богослужения в абсолютно пустом храме, причем не только служил, но и проповедь говорил. Церковный сторож рассказал соседям о странном, на его взгляд, молодом священнике, те пришли посмотреть из любопытства, да так и остались. Вскоре практически все население города собиралось в храме, чтобы помолиться и послушать отца Александра. ОГПУ буквально сходило с ума – не действовали никакие «профилактические беседы», запреты и угрозы. Тогда священника обвинили в… гипнозе народа. Виной стал проницательный взгляд больших черных глаз молодого батюшки. Так у отца Александра появилась привычка, сохранившаяся до конца жизни, – говорить проповедь с закрытыми глазами, чтобы никто из прихожан не думал, что его гипнотизируют.

Неудивительно, что в 1933 году отца Александра арестовали и осудили по статье 58-10 УК РСФСР к пяти годам лагерей. Отбывал он «наказание» в Ухтинскско-Печорском исправительно-трудовом лагере (УПЛ). Как уже говорилось выше, будущему владыке, несомненно по милости Божией, удалось сохранить и одеяние священника, и длинные волосы, и бороду. И осужденные уважали – называли «батей», и лагерное начальство побаивалось, в том числе и из-за столь неожиданного авторитета. Потому мстило. Так, как-то летом его одного отправили на отдаленную заимку и … «забыли» почти до зимы. Наверное, лагерное начальство надеялось, что ненавистный священник уже отправился к своему Богу, но у Него были совсем другие планы относительно Своего верного служителя. Вот и нашли конвоиры отца Александра только лишь немного замерзшим и похудевшим.

Великая Отечественная война застала его уже на свободе, в Пензе. Призвали в стройбат. И здесь непостижимым образом отец Александр сохранил и подрясник, и бороду, и привычную прическу. Остались свидетельства особой любви солдат к своему «бате» (так назвали священника и здесь). В самые тяжелые минуты самых страшных бомбардировок они собирались вокруг него – и все оставались живы. Как и многие другие, в начале войны, его подразделение попало в окружение. Выходили из него обозом, первым шел отец Александр для особого ободрения личного состава. И только дойдя до ближайшего за линией фронта населенного пункта, буквально свалился с тяжелым двухсторонним воспалением легких. Был комиссован. Но помощь фронту оказывал. Его приходы в городе Кимры, а затем в селе Николо-Ям в самом сердце русской глубинки, в Калининской области, отправляли на фронт целые обозы, а ведь и им самим было нелегко и голодно. За свое подвижничество отец Александр был удостоен наград «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», а также личной благодарности от Сталина как Верховного Главнокомандующего.

Страшная война заканчивалась, а разруха оставалась – причем были в развалинах не только здания, но и души людей. Пришло время для другого служения, именно того, для которого и сохранил Господь своего священника. 19 мая 1944 года протоиерей Александр Петин становится монахом Никоном – в честь сподвижника и последователя преподобного Сергия Радонежского, а на следующий день, 20 мая, в зале заседаний Священного Синода состоялось наречение иеромонаха Никона (Петина) во епископа Ворошиловградского. 21 мая состоялась хиротония в Спасо-Преображенском храме Москвы. С 1945 года владыка Никон – епископ Ворошиловградский и Донецкий. Отъезд своего священника жители села Николо-Ям восприняли как личную трагедию, но смирились и утешились, но не забыли.

Находясь на благословенной земле Донбасса, епископ Никон проявил свои незаурядные качества церковного администратора, просветителя народа, восстановителя разрушенных и поруганных святынь.

Время было непростое, священников было мало, архиереев еще меньше. Ворота лагерей и тюрем распахнулись, выпуская и священнослужителей. Но духовенства все же не хватало для восстановления православной русской души. Вот и владыка Никон в 1948 году назначается еще и епископом Херсонским и Одесским, в 1951 году – архиепископом. Как у него получалось управлять двумя столь обширными епархиями, просто непостижимо! И не просто управлять: то, что сделал владыка Никон для Одессы, до сих пор вспоминают с особой благодарностью. По его благословению был обновлен и получил статус кафедрального Свято-Успенский собор, отремонтированы многие городские храмы, восстановлен Свято-Архангело-Михайловский женский монастырь, в Свято-Успенском мужском монастыре возведена резиденция Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I (Симанского). Именно эта «дача», как называл ее Святейший Патриарх, сохранила впоследствии и монастырь, и Одесскую семинарию, т.к. Святейший проводил здесь каждое лето и принимал самые различные многочисленные делегации, проводил конференции… Все это служило иллюстрацией свободы совести в Советском Союзе и в дальнейшем. Кроме того, именно при владыке Никоне восстановили Балтский Свято-Феодосиевский мужской монастырь, значительно благоустроили Одесскую духовную семинарию. При этом архиепископ Никон неустанно совершал все богослужения, произносил такие проповеди, что прихожане записывали их на листках бумаги. Впоследствии эти записи собрал племянник владыки, протоиерей Александр Кравченко, отредактировал и составил из них два машинописных тома. Эти, без преувеличения, жемчужины духовного слова все еще ожидают официальной публикации. Зато есть небольшая книжица афоризмов, собранных и изданных племянником и духовным сыном. А вдовой приснопамятного протоиерея Александра Натальей Петровной Кравченко издан прекрасный сборник акафистов, составленных архиепископом Никоном.

Наверное, и православные жители Донецкого региона могут рассказать о владыке не меньше, чем одесситы. Он перемещался из одной епархии в другую на автомобиле. И случилась авария. Говорят даже, что это было покушение на одного из самых ярких архиереев Русской Православной Церкви. Возможным последствием этой дорожной автокатастрофы стала страшная болезнь – рак крови. Причем в острой форме.

Силы неутомимого владыки угасали день за днем. Неизменно у постели друга находился легендарный врач академик В. П. Филатов, оставивший трогательные воспоминания о последних месяцах и днях жизни архиепископа Никона. Как всегда, он держался мужественно, неустанно призывал помощь Божию и ежедневно молился перед чудотворной иконой Пресвятой Богородицы «Касперовская», которую специально привозили из Свято-Успенского кафедрального собора.

Однако все же наступил день 16 апреля 1956 года, когда архиепископ Никон отошел ко Господу. Таких похорон Одесса не видела. Приехали буквально рыдающие представители Донбасса и селяне из Николо-Ям. Тело владыки на руках несли через весь город – с Французского (тогда Пролетарского) бульвара, где при храме святых мучеников Адриана и Натальи находились архиерейские покои, до Свято-Успенского кафедрального собора, что на улице Преображенской (тогда Советской Армии). Транспорт остановился, улицы были буквально запружены плачущим народом, в гуще которого сновали конные милиционеры.

В стене нижнего храма Свято-Успенского собора покоится прах архиепископа Никона, а дух его, мы уверены, предстоит пред Престолом Божиим и молится о всех нас. Еженедельно по вторникам у мраморного надгробия служат панихиды, а в день памяти владыки – с особым чувством.

Будем помнить его именно таким, каким описал его один из современников: на амвон буквально взлетел высокий статный молодой архиерей, мантия его развевалась, как крылья птицы, длинные черные с проседью волосы ниспадали на плечи, огромные черные глаза за стеклами пенсне горели огнем Божественной любви. Вот он по привычке закрывает глаза и говорит:

«Однажды пришел к духовному отцу один какой-то человек и спрашивает: "Скажи мне, есть ли растение, которое давало бы лекарство для души?” Отец духовный ответил сразу. "Да есть. Возьми сначала корень послушания, потом возьми ты веточку терпения, цветок чистоты, плод добрых дел, сотри все это ты в сосуде смирения, потом все это опусти в котел надежды, святого упования, потом налей немного воздыханий, прибавь немного слезных капель и обложи все это дровами трудолюбия, покрой котел покровом милосердия и зажги огонь Божественной любви. Потом, когда состав разварится, возьми и остуди сначала братолюбием, прими все это ложечкой святого покаяния, и если примешь с чистой верой и в помощь ты возьмешь еще и пост, воздержание, то совершенно будешь ты здоров и исцелишься от терзающей тебя болезни сердца».